iii. Камень третий. Дымчатый обсидиан

Если у обычного человека изможденный безумец Одижио вызвал бы жалость, то для гадальщика этот парень являл собой настоящий кошмар. Он казался существом, у которого все нити судьбы связаны в тугой, уродливый узел, где уже не различить ни прошлого, ни настоящего, ни будущего, словно человек потерян во времени. Должно быть, самому Одижио так и казалось; вряд ли он смог бы внятно объяснить, кто он сейчас — мальчик, юноша или древний старик, — и какой на дворе год. Требовать от него вспомнить, что с ним случилось, — тем более глупо.

— Разбудить его? — осведомилась у Кангасска Авира Кае.

— Нет, — покачал головой Ученик. — Нет, не нужно… Скажи, — обратился он к Авире, — что могло вызвать подобное состояние?

Женщина нахмурилась и в упор посмотрела на Ученика.

— Я могу назвать тебе причину, — сказала она, бросив краткий взгляд на Одижио: тот тихонько постанывал во сне. — Подобные вещи с людьми делает магия правды в больших дозах. Нам не раз приходилось лечить людей, прошедших допрос Инквизиции, — без всякого снисхождения к стоящему рядом Саарину произнесла она. — Если использовалось больше четырех доноров, человека, как правило, уже невозможно вернуть к нормальной жизни. Вот это, — она простерла руку над больным парнем, — происходит с теми, кому насильно подняли на поверхность глубинные слои памяти… Лично я всегда считала подобный «допрос» пыткой.

Саарин шумно вздохнул и одарил долгим взглядом безликий белый потолок. Спорить с упрямой женщиной он не собирался.

Кангасск невольно поморщился: в груди жгло немилосердно, и мысли его посещали одна мрачнее другой. Происходило нечто очень и очень серьезное, но понять и осмыслить этого Кан все еще не мог. Не складывалась мозаика, никак не складывалась…

— Ты можешь помочь ему, Ученик миродержцев? — требовательный голос Авиры вывел Кангасска из забытья. — Можешь?

— Купите ему харуспекс, — неожиданно выдал Кангасск. Брови Авиры Кае удивленно поползли вверх. — Нити судьбы… — Кан закусил губу и пару раз щелкнул пальцами, пытаясь найти нужные слова. — Настоящее, прошлое, будущее… в представлении этого парня они перепутались. Харуспекс расставит все события по местам. Я просто уверен.

— Гадальные камни стоят очень больших денег… — с сомнением произнесла Авира.

— Это не важно, — отрезал Кан. — Обратитесь от моего имени к Центральной Сальватории. Или к Сейвелу Нансару из Нави. Харуспексы будут.

— Хорошо, — тихо произнесла женщина. Кангасску даже показалось, что в ее глазах промелькнул испуг… должно быть, он говорил чересчур резко… или что-то еще не так сделал… некогда было думать об этом.

…Оказавшись на улице, Кан встретил вопросительный взгляд Саарина. Молодой инквизитор ждал объяснений.

— Я его видел, этого парня, — сходу заявил Кангасск. — Вместе с Вилем и другими наемниками.

— Этого не может быть! — возразил Саарин, скрестив на груди руки. — Одижио нашли неделей раньше того срока, о котором ты говорил.

— Виль тоже пропал раньше… — напомнил Кан.

— Да… — вздохнув, согласился молодой инквизитор. — Похоже, я был прав… — он поддел ногой камешек, некстати оказавшийся на дороге, и кашлянул, устыдившись этого детского жеста, столь странного для того, кто носит форму инквизитора. — Все это смахивает на грандиозную иллюзию… Поглядеть бы на человека, который сумел сделать подобное… и знать бы, зачем…

…Немаан…

Кангасск уже промолчал о нем дважды. Обратного хода нет.

И это дело из стороннего неизбежно должно превратиться в личное.

«Чувствуется, при следующей встрече у меня к Немаану будет очень много вопросов… — почти мстительно подумал Кан. — Он задолжал мне немного правды, я считаю…»