iii. Камень третий. Дымчатый обсидиан

Есть мир далекий, мир иной,
где в небе две луны.
От моря там подать рукой
до сказочной страны.

И ту страну в недобрый час

увидел я во сне:
там о беде пророк кричал
и дело шло к войне.

Как две луны на небе том

восходит из-за гор,
так правили страной вдвоем
два брата с давних пор.

Я их имен до сей поры

не вспомнил наяву.
Я лучше Первым и Вторым
двух братьев назову.

И если Первый был король

и правил на земле,
то незаметен был Второй —
как тень при короле.

Да, был тираном первый брат,

но тот, кто из теней
смотрел, опасней был в сто крат,
коварней и страшней.

Страна такая — злой сосед;

пришел войне черёд.
И Первый на виду у всех —
в бой армии ведет.

Громит чужие города,

пленит детей и жен.
Он на виду у всех всегда
и всеми проклят он.

Дела Второго не видны,

как смертоносный яд.
Шпионы, воры, колдуны
ему благоволят.

Они являются везде,

где их никто не ждал.
Не раз в ночи такой злодей
ворота открывал.

Врывался враг, и град тонул

в безжалостном огне…
Казалось, как плохому сну,
не знать конца войне.

Меняли облик колдуны;

царил повсюду страх.
Бывало, другом в дни войны
прикидывался враг.

Но вот в печальный год потерь

нашелся свой герой,
в бою безжалостен, как зверь;
фанатик и святой.

Он королю другой страны

на верность присягнул;
переломил он ход войны,
надежду всем вернул.

Златой грифон всегда при нем —

зверь множества легенд.
Сияет меч его огнем;
он сам — оживший свет.

Крушит врага в бою герой,

могуч, непобедим.
И той же раненых рукой
врачует паладин.

Но смерть оставила печать

на благостном челе;
ему жизнь мирную начать
нет права на земле.

Гадалка молвила, смотря

в огромный черный шар:
«Цена победе — жизнь твоя,
несчастная душа».

«Что ж, я готов,» — сказал тогда

герой, потупив взгляд…
И вот уже недолго ждать,
последний замок взят.

Встречай последнюю зарю,

осталось жить чуть-чуть…
Не внемля страху, к королю
он прорубает путь.

Сражен в бою грифон златой —

сей знак несет беду.
Речами же гадалки той
надломлен гордый дух.

Он молод, он дитя еще,

как можно не жалеть
о том, что дням подходит счет,
что скоро умереть,

что, кровью землю и траву

своею напоя,
он сложит светлую главу
за злого короля…

Он принял бой, и в том бою

сражен им был тиран.
Герой же, кровь пролив свою,
погиб от страшных ран.

Его народ в тот славный день,

ликуя, горевал.
И, неприметен, словно тень,
Второй на то взирал.

«Что ж, ведьма верная моя, —

он обернулся к ней;
та, хладнокровна, как змея,
смотрела из теней, —

Сыграла ты гадалки роль

Прекрасно. Что ж, виват!
Свершилось: мертв святой герой,
и мертв мой старший брат.

Глупцам недолго пировать

на выжженной земле.
Я — Тьма, а Тьма умеет ждать.
О новом короле

пророки скоро закричат,

и я верну свой трон.
Настанет, ведьма, день и час
нам править здесь вдвоем.

Так выпьем вместе за войну,

что я так долго ждал!» —
сказав так, ведьме протянул
Второй вина бокал.

Кроваво-красное вино

та испила до дна.
Но, знайте, с темным колдуном
не стоит пить вина…

Смертельный яд был в чаше той,

и ведьма умерла,
и тайну страшную с собой
в могилу унесла.

Погиб злодей. Что впереди?

В земле почил герой…
А меж тенями, невредим,
момента ждет Второй.