Иисус для неверующих. Основатель христианства без мифов, легенд и церковных доктрин

Еще один главный страх, еще один сильнейший источник беспокойства в сердце белого южанина имел сексуальную природу и вводил в игру вторую половину предвзятого определения, упомянутого выше. Темнокожих в южном фольклоре изображали полными животной страсти и обладающими высокой сексуальной потенцией. Трагедия Шекспира Отелло, хотя и созданная в другое время и в другом месте, затрагивала эту тему. Главное опасение белого южанина, последнее слово, неопровержимый аргумент почти во всех спорах о сегрегации, звучало так: «Вы что, хотите выдать дочку за негра?» На Юге я слышал эту фразу тысячи раз. В нашей стране браки не устраивают родители, и здесь кроется бессознательное допущение: если бы наши дочери могли выйти замуж за темнокожих, они бы так и поступили – ведь те лучше в постели, чего так опасались белые мужчины! Возможно, именно поэтому в южный кодекс галантности вошло убеждение: белые мужчины должны защищать белых женщин от сексуального осквернения черными. Большинство линчеваний, которым подвергали темнокожих на Юге, было связано с реальным или воображаемым насилием против белых женщин. Белая женщина, забеременевшая от темнокожего любовника, всегда могла защитить себя, вскричав: «Он меня изнасиловал!» – и обвинить любого, кого хотела, в том, что он – отец ребенка. Мысль о том, что белая женщина могла пойти на такое добровольно, была для белых мужчин совершенно непредставима. И к «виновнику», и даже просто к тому, кого подозревали в преступлении против чести белой женщины, тут же отряжали линчевателей – и это несмотря на тот общепризнанный факт, что белые мужчины регулярно (и притом безнаказанно) насиловали темнокожих женщин!

Никакая история расовых отношений не может игнорировать то, сколь глубоко в предрассудках южанина переплелись пол и раса. Страх белых перед «смешением рас» и «грязью полукровок» оправдался, – но только это белые насиловали темнокожих! Воспоминания последних изобилуют подобными эпизодами[75]. Из-за этой практики, почти повсеместной в дни рабства и сегрегации, в Америке почти не осталось людей, в чьих жилах течет только кровь их африканских предков. Белые мужчины пытались преодолеть собственное чувство неполноценности в сексе, угнетая темнокожих мужчин и насилуя темнокожих женщин. Иных насильников удалось выявить с помощью недавно полученных доказательств в виде ДНК: в их числе такие известные люди минувших веков, как Томас Джефферсон, третий президент США, и видные деятели недавних времен, как, например, ярый расист и сторонник сегрегации, сенатор от Южной Каролины, а затем губернатор этого штата Стром Термонд.

Если мы признаем, что предубеждение – часть свойственного людям синдрома выживания, к чему это нас приведет? Если мы одерживаем победу, ставя тем самым жертву в положение проигравшего, поможет ли эта победа преодолеть чувство неполноценности, из-за которой выживание и стало сутью сознающей себя человеческой жизни? Едва ли. Это всего лишь еще одно его проявление. И уж тем более не решает проблему выживания рассказ об Иисусе как о Боге, вошедшем в жизнь людей, чтобы спасти нас от саморазрушительной стороны нашего бытия. Напротив, эта история только подтверждает нашу хроническую неполноценность. Мы никогда не станем цельными людьми, отвергая или ненавидя других. Это-то и понял Иисус, но понял именно потому, что был человеком, а не потому, будто стал одним целым с некой внешней реальностью, которую мы нарекли «божественной».

Отойдем еще на шаг от сверхъестественной конструкции, столь долго искажавшей образ исторического Иисуса, снова взглянем на его человечность и выясним, как он относился к бесчеловечным расовым предрассудкам своего времени. В еврейском мире I века нашей эры были свои изгои и нечистые – самаритяне, евреи-полукровки, чью кровь испортили предки, сочетавшись браком с язычниками. Религиозные лидеры еще и видели в них еретиков, поскольку истинность их веры в Бога ставилась под вопрос наличием нееврейской (читай – языческой) крови в их жилах. Евреи так ненавидели самаритян, что, путешествуя из Галилеи в Иерусалим, переправлялись на восточный берег Иордана, шли вдоль него через пустыню, а затем снова пересекали Иордан с запада на восток, подходя к Иерусалиму с юга и тем избегая в пути нечистого воздуха Самарии. Кажется, такого рода предрассудки коренятся глубже всего и обладают великой силой.