Иисус глазами очевидцев Первые дни христианства: живые голоса свидетелей

Сильный аргумент в пользу того, что упоминания о Петре в начале и в конце Евангелия от Марка представляют собой inclusio, мы находим в Евангелии от Луки. Лука, используя Марка наряду с другими источниками, не сохраняет эти упоминания в тех местах, где они встречаются у Марка. Рассказ о призвании Петра идет у Луки позже (Лк 5:1–11), уже после того, как Петр появляется в повествовании (4:38); тем не менее Лука заботится о том, чтобы Петр стал первым из учеников, названных в его рассказе по имени. Более того: при первом появлении Петра он, аналогично Марку, делает особый акцент на имени Симон: «Выйдя из синагоги, он вошел в дом Симона; теща же Симонова была одержима сильною горячкою…» (4:38)[349]. Также и в конце своей истории Лука, в отличие от Марка, не вкладывает имя Петра в уста ангелов у пустой гробницы (Лк 24:6–7). Поскольку у Луки повествование продолжается рассказом о явлениях воскресшего Иисуса, такое упоминание Петра не сделало бы его последним упомянутым по имени учеником в рассказе. Вместо этого Лука ретроспективно ссылается на явление Иисуса Петру. Когда два ученика возвращаются в Эммаус из Иерусалима, другие говорят им, «что Господь истинно воскрес и явился Симону» (Лк 24:34). Благодаря этому упоминанию имя «Симон» становится последним (не считая Иисуса и Моисея) личным именем в этом Евангелии. Вводя, таким образом, inclusio свидетельства очевидца по отношению к Петру, Лука свидетельствует о том, сколь многим обязан его труд свидетельству Петра, запечатленному в Евангелии от Марка.

Указание на свидетелей жизни Иисуса у Иоанна

На мой взгляд, автор Евангелия от Иоанна хорошо знал Евангелие от Марка и рассчитывал, что его знают и многие читатели[350] — хотя это не равнозначно утверждению, что он использовал Евангелие от Марка как источник. Интересно взглянуть на то, что в Четвертом Евангелии соответствует Марковым упоминаниям Петра в начале и в конце повествования. У Иоанна первые ученики Иисуса, вначале появляющиеся на сцене как ученики Иоанна Крестителя (1:35), — двое, которые остаются безымянными, пока в 1:40 один из них не называется Андреем. Однако спутником Андрея оказывается вовсе не Петр, как мы могли бы ожидать, вспоминая рассказ Марка о призвании первых учеников: дальше мы читаем о том, что Андрей идет за своим братом и знакомит его с Иисусом (1:41–42). Для читателей, знающих Марка, это должно было выглядеть так, словно Иоанн лишает Петра первенства, которое отводил ему Марк — «старше» него оказывается не только Андрей, но и другой первый ученик, который так и остается безымянным и впоследствии исчезает из повествования. Часто полагают, что этот анонимный ученик — сам Иоанн, в другом месте названный «учеником, которого любил Иисус»[351]. В Евангелии этот ученик также ни разу не называется по имени; и, разумеется, невозможно было назвать его «учеником, которого любил Иисус», при первом же знакомстве с Иисусом. Однако, на мой взгляд, существует никем не замеченный, но очень убедительный аргумент в пользу того, что безымянный ученик из главы 1 и Любимый Ученик — одно лицо. Любимый Ученик изображен в Четвертом Евангелии как идеальный свидетель Иисуса. Именно его свидетельство заключено в этом Евангелии (21:24). Однако в таком случае он должен полностью отвечать требованию, которое предъявляет к свидетелям само это Евангелие: «А также и вы будете свидетельствовать, потому что вы сначала со Мною» (15:27). В соответствии с этим условием Любимый Ученик появляется в повествовании с самого начала: с одной стороны, скромно — без имени, так что его можно не только не узнать, но и не заметить; но с другой стороны, не так уж скромно — ведь он отодвигает Петра с его первого места.