Иисус. Картины жизни

И мы тоскуем, но по дню победы, а не нашей смерти, по дню, когда и тело наше, живое или умершее, будет избавлено от смерти. «Ибо мы спасены в надежде». Мир един, и мы настолько нераздельны со всем Творением, что спасение наше будет полным, лишь когда спасется вся «тварь». И мы ожидаем этого «в терпении», неустанно молясь о приближении великого дня.

А пока то, чего мы так страстно желаем, не наступило, наша жизнь протекает в уверенности, что все происходящее – во благо любящим Бога, чтобы стали они «подобными образу Сына Его».

Наша вера тесно переплетена с промыслом Божьим. Как боец, пока идет война и победу еще нужно завоевать, надеется, что его силы используются правильно и о нем будут заботиться, обеспечивая всем необходимым, так и христианин уверен, что Бог его не оставит и позаботится о нем.

И в том, что «вся тварь стенает и мучится», мы смутно предчувствуем неизъяснимую праведность Божью, именно предчувствуем, а не видим, ибо она для нас в ореоле священной тайны и непостижимого величия. Бог – первопричина всего сущего, Его праведность – первопричина всего зла, но явно этого мы не видим, ведь Он сокрыт и непостижим. Бог не препятствует любому заблуждению, уводящему от Него, позволяя ему в конечном итоге открыться как злу, карающему самого себя.

Спаситель же, увидев зло во всем его многообразии как нечто огромное, целое, решил избавить от него мир. Оно вкупе со своей первопричиной, грехом, открыло Ему, что миром правит не только Бог, но также некто, присвоивший себе власть над ним[66]. В этом мире, находящемся во власти зла, Он и хочет победить (Ин 16:33, у Лютера – «возобладать над миром»), чтобы спасти мир и вернуть его Отцу.

При таком взгляде на вещи глубокое различие между потусторонним миром и миром земным отошло для Него на второй план. Он видел их общую беду и хотел помочь как одному, так и другому. Беда мира того – смерть, а болезни суть корни, пускаемые ею в наш мир. И Ему открылось в духе, что в обоих мирах – этом и потустороннем – схожим образом властвует праведность Божья. Мы же, и не дерзающие изменить естественный ход вещей, свободнее в своих представлениях о невидимом, касающихся мира потустороннего, и в своих предположениях приписываем ему любые законы, определяющие его устроение. В мире посюстороннем мы наблюдаем природу и ее законы, в потустороннем – только законы правды Божьей. Спаситель же думал иначе. Исцеляя болезни, Он воздействовал на человеческую природу, искал и находил путь к всесилию, к Богу, и так обнаружил, что всесилие неотделимо от праведности, этого главнейшего, сокровенного источника всего происходящего, безмолвно исполняющего волю Божью. И Он понял, как схожи эти миры, и удивительным образом показал это и нам, позволив единственный раз заглянуть в потусторонний мир, описав его в притче о богаче и бедном Лазаре. Оказывается, два мира схожи настолько, насколько это возможно при различиях в их устроении. Преимущества, созданные самим ходом (священной) истории, например, лоно Авраамово, служение ангелов, условия, в которых оказываются те, кто попал в тот мир, – не что иное, как следствие, подобное награде или наказанию. Богача ангелы не знают, и он сходит в ад, где его ждет огонь. Природа потустороннего мира скрывает от него Бога и разделяет с Ним великой пропастью, которую ему не перейти. Разумеется, не следует воспринимать сказанное буквально, привнося в его понимание наши земные представления о пространстве и существующих в нем телах, но все же определенный смысл тут есть. Общее впечатление от притчи таково: реальность, условия, в которых оказываются пришедшие в тот мир, есть выкристаллизовавшаяся с неотвратимой неизбежностью праведность Божья.

«И быть посему!» – гласит приговор Божий, вписанный огненными литерами в бытие пребывающих там. Слова «за что?» здесь лишние – отныне никаких наставлений и поучений, никаких переговоров.