Иисус моей веры

– Вера – это дар. Любовь Господа нашего – ее источник. Однажды я открыла его в себе и поняла, что он есть в каждом. Иисус любит всех нас безусловно. Осознайте это, и вера сама придет к вам.

Из наставлений женщины я услышал только одно слово. Я поблагодарил ее за напоминание и вышел из часовни.

– Она ваша родственница или… – вежливо уточнила очередная медсестра.

– Я люблю ее.

– Окей, – девушка посмотрела на меня искоса, – Джесси поступила к нам в ночь на двадцать пятое августа и позже была переведена в другую больницу. Записать адрес?

– Да, пожалуйста, – я едва сдержал свое ликование.

Я крутил педали так быстро, что цепь слетела и застряла между рамой и колесом. Спустя одну попытку исправить ее положение я оставил велосипед на обочине и предпочел ему ноги.

Больница Илинга оказалась психиатрической. Меня не пустили внутрь, пообещав сделать это во время утренних посещений. Я решил ждать на пологой террасе из речной гальки. Конечности гудели от бега и изнеможения, живот крутило от голода, но голова была чиста и спокойна. Она наконец знала, что за одним из этих окон Иисус видит свои сны. Я был преисполнен надежды встретиться с ней после рассвета. Однако первый же доктор развернул меня обратно на улицу.

– Мартин, это ты? – я уловил знакомый голос. – Ужасно выглядишь, – подметил Крист, появившийся из ниоткуда. – Ты был у Иисуса?

– В блок острого отделения вход для посетителей запрещен.

– Ясно, – произнес он с разочарованием, – все же, зайдем внутрь. Тут ты промокнешь до костей.

Я поднял глаза и почуял запах дождя с осенними нотами. Крист пришел вместе с Грэйс. Она стояла под зонтом в легком платье и отошла в сторону, когда мы сели в фойе.

– Как ты узнал адрес? – спросил я первым делом.

– Позвонил ее маме. Она проболталась, что уже подъезжает к Гринфорду и не может больше говорить. Я посмотрел на карту и догадался. Мы хотели навестить Иисуса до вечера. Знаешь, я улетаю сегодня. Вернусь только к Рождеству, – Крист старался разговорить меня, – ты уезжаешь в Оксфорд тридцать первого?

– Да, – ответил я отстраненно.

– Вполне возможно, завтра они разрешат тебе увидеться с ней, – мой вид заставил его подбадривать.

Женщина из приемной, не сдержав свое обещание, вздумала отделаться горячим чаем, который она преподнесла нам на трясущемся подносе.

– Меня просили предупредить. Если вы планируете провести у входа еще одну ночь, то вас законно могут разместить в одной из палат, – пригрозила она с улыбкой.

– Ты спал на улице? – Крист шепотом выразил свой шок.

– Нет, я ждал и надеялся.

– Это неправильно.

– Неправильно?! – своим возгласом я перебил Криста. – Что же я еще могу сделать? Или ты предлагаешь мне сдаться по твоему примеру?!

– Думай про меня как хочешь, – обиделся он, – но я скажу тебе одну вещь. Знаешь, влюбленность может ошибаться, но любовь – никогда. Я понял это рядом с Грэйс.

– Прости. Я не хотел на тебя срываться.

– Ничего, – Крист вздохнул сопереживающе.

– И я знаю, что люблю ее, – снова я повторил эти слова не тому человеку, – мне нужно было признаться раньше.

– По-моему, тебе нужно принять душ и выспаться. Я уверен, что Иисус и так все понимает. Попробуешь убедиться в этом завтра?

Я ничего не ответил. Все происходящее казалось мне фильмом с затянувшейся развязкой. Я устал смотреть и поставил его на паузу.

– Пойдем. Мы тебя подбросим, – замершим кадром Грэйс появилась передо мной.

Сам того не контролируя, я очнулся в машине брата Криста, достал нетронутые много дней сигареты из пижамных штанов и закурил. Порывы ветра уносили дым с бесформенными образами в моей кружащейся как в первый раз голове.

Дома Сэм и Джон устроили вечеринку. Я выпил кофе, принял ванну, надел чистую одежду и лег в помятую кем-то постель, взяв с собой клетчатую рубашку Иисуса. Она дала ее мне вместо шляпы, чтобы меня не хватил солнечный удар. Я намеренно не возвращал ее и прятал в шкафу. С ней сквозь громкую музыку я незаметно заснул.

Я отсутствовал целую вечность или пару минут, но в действительности прошло около пяти часов. Внизу незнакомые мне люди бушевали, словно стихийное бедствие. Я был полностью безразличен к этому. В моей комнате находилось все необходимое – телефон я притащил туда перед тем как заснул.

От безысходности или безумства я стал молиться Иисусу своей веры.

– Если ты меня слышишь, – начал я, – прошу, свяжись со мной. Я не могу уехать, не встретив тебя еще раз. И, пожалуйста, живи. Можешь выполнить только второе. На самом деле, это все, что мне нужно. Аминь, – закончил я так же.

Пропустив несколько часов, я решил, что моя молитва подействовала сразу.

– Мартин?

Я вообразил ее голос.

– Мартин?! – настаивала реальность через трубку. – Ответь же наконец.

– Это правда ты?

– Нет. Настоящий Иисус нашел время поболтать с тобой по телефону, – с сарказмом ответил выдуманный, – я выкрала мобильный у мамы и не знаю, как скоро она это заметит. Поэтому нам следует поторопиться.

– Зачем ты пыталась убить себя? – я мигом собрался. – Помнится, ты говорила, что хочешь пахнуть мылом в старости, – я снова вернулся к гневу.