Иисус, прерванное Слово: Как на самом деле зарождалось христианство

• Затем я понял, что различия заключаются не только в незначительных подробностях, рассеянных по тексту. Иногда авторы совершенно по-разному понимают серьезные вопросы: одолевали ли Иисуса сомнения и отчаяние по пути к месту казни (у Марка), или же он был сдержанным и спокойным (у Луки)? Стала ли смерть Иисуса искуплением грехов (у Марка и Павла) или нет (у Луки)? Творил ли Иисус «знамения», доказывая, кто он такой (у Иоанна), или отказывался делать это (у Матфея)? Должны ли последователи Иисуса соблюдать иудейский закон, чтобы войти в царство (у Матфея), или это абсолютно ни к чему (у Павла)?

• Вдобавок до меня дошло, что многие книги Нового Завета не были написаны теми, кому их приписывают (Матфей и Иоанн), или теми, кто называл себя их авторами (2 Пет, 1 Тим). Большинство этих книг появилось после смерти самих апостолов; лишь 8 из 27 книг почти наверняка написаны теми авторами, которым их приписывают.

• Евангелия большей частью содержат не беспристрастную фактическую информацию об Иисусе, а истории, которые десятилетиями передавались устно, прежде чем были записаны. Поэтому очень трудно выяснить, что на самом деле говорил, делал и пережил Иисус. Ученые разработали способы избежать этих проблем, но факт остается фактом: в евангелиях (по крайней мере, у Иоанна, где божественная сущность становится человеком) Иисус изображен в соответствии с более поздними представлениями о нем, а не согласно исторической действительности.

• В раннем христианстве существовало множество других евангелий, а также посланий, деяний и апокалипсисов. Многие из них называли трудами апостолов, но на самом деле эта атрибуция не более убедительна, чем для книг, которые в конце концов вошли в Новый Завет. Отсюда возникает вопрос о том, кто принимал решения о формировании канона Нового Завета, на каком основании они принимались. Могло ли случиться так, что в канонический список включили книги, написанные отнюдь не апостолами, — только потому, что главам церкви не оставалось ничего другого? Могло ли оказаться, что в канон не попали книги, которым следовало в нем быть?

Христианский канон был не единственным созданием ранней церкви. Появился целый ряд богословских учений — не при жизни Иисуса и даже его апостолов, а позднее, когда христианская церковь разрослась, одна из иудейских сект превратилась в новую религию. К изобретениям церкви относятся наиболее важные христианские идеи — например, о страдающем Мессии, божественности Христа, Троице, существовании рая и ада.

Как только я понял, что Библия — человеческая книга, я осознал, что и христианство — на редкость человеческая религия[97]. Она не спустилась к нам с неба. Ее создали здесь, на земле, последователи Иисуса — за десятилетия и века, прошедшие после его смерти. Но все перечисленное не сделало меня агностиком.

История и миф

Казалось бы, тот, кто осознал, что христианство создано людьми, должен отказаться от христианской веры, покинуть церковь и найти себе другое занятие для воскресного утра. Но со мной все было иначе — как и со множеством других ученых, которые, подобно мне, поначалу твердо придерживались евангелических традиций, затем осознали убедительность историко-критических представлений о Новом Завете, но продолжали оставаться верующими людьми. Некоторые из моих ближайших друзей преподают в духовных учебных заведениях, учат будущих христианских священников. Они полностью согласны почти со всеми мыслями, которые я изложил в предыдущих главах. Многие читают вводные курсы по моему учебнику «Новый Завет» — книге, в которой приводится немало взглядов, представленных на этих страницах.

Когда я осознал, что христианство создано людьми, у меня возникла потребность проанализировать свои мысли по поводу этой религии. И я обнаружил, что она находит у меня живой отклик, сочетается с моим собственным взглядом на мир и мое место в нем. Христианские концепции Бога, Христа и спасения, которое он принес, я воспринимал как своего рода религиозный «миф» или группу мифов — собрание историй, взглядов, мнений, неподтвержденных и недоказуемых, но вместе с тем неопровержимых — способных чему-то научить меня, направить в жизни и мышлении.