Иисус. Все мировые исследования

Джонатан Клоуэнс в своем важном сводном обзоре подробно описал различия и границы между моральной и ритуальной чистотой, существовавшие в иудаизме периода Второго Храма[1355]. Он отмечает три ошибки, обычно совершаемые в дискуссиях об иудейском понятии чистоты: 1) нечистота отождествляется с грехом; 2) нечистота понимается как «ярлык» и приписывается определенным социальным группам (женщины, язычники); и 3) считается, что при помощи понятия чистоты фарисеи пытались навязать свою власть другим группам. На самом деле чистота была связана с понятиями религиозной лояльности и идентичности и в исследуемый период служила предметом горячих и искренних споров о том, что же означает «ходить в Боге». Споры эти начинались с серьезных размышлений над такими текстами, как Лев 11–15 или Чис 19. Ритуальная чистота не включала в себя грех: она рассматривалась как неизбежное и естественное следствие пребывания в гуще жизни. Это было временное состояние – однако потенциально «заразное», отчего оно и становилось проблемой. Самым простым и распространенным способом пресечь опасность распространения нечистоты считалось омовение. Особенную заботу о ритуальной чистоте набожные иудеи проявляли при приближении к Богу. Все это не имело никакого отношения к моральной нечистоте, отождествляемой с грехом.

Таков «фон» дискуссии, разгоревшейся в Мк 7. Иисус не вымыл рук перед трапезой. Это упущение обратило на себя внимание фарисеев, тщательно соблюдавших правила ритуальной чистоты. Ключевые слова в этом отрывке: «Ничто, входящее в человека извне, не может осквернить его, но что исходит из него, то оскверняет человека» (Мк 7:15)[1356]. Осквернение не «заразно» в том смысле, о котором говорят фарисеи. Как пишет Клоуэнс: «Мы не можем сказать, будто это заявление звучит слишком антииудейски и потому неисторично; признавая его двусмысленность, мы должны признать и его историческую вероятность»[1357]. В словах Иисуса звучит убежденность в приоритете моральных забот над заботами о ритуальной чистоте, имеющая параллели в пророческой традиции (см., напр.: Ос 6:6). Важно отметить также: позднейшая авторская ремарка о том, что Иисус всякую еду объявил чистой – это комментарий евангелиста (Мк 7:19с), редакторская правка, видимо, логический вывод из самого предания, и эта ремарка не влияет на нашу оценку. А предание указывает на то, что Иисус не разделял вопросы, связанные с грехом и чистотой, в той степени, в какой это делали раввины; скорее он отдавал этим проблемам приоритет, что прекрасно понятно в контексте споров иудаизма I века. Фарисеи считали, что эти проблемы требуется обсуждать отдельно и что каждый из них требует особого внимания, а Иисус расценивал их как связанные более тесно. Этот спектр взглядов охватывает тревоги и заботы иудеев. Если внимательно вчитаться, то мы увидим, что Марк, передавая это предание, повествует о событии, не имевшем прямого влияния на тех, перед кем читали его Евангелие. Это исключительно галахический спор[1358]. Проблема, связанная с тем, как именно надлежит приступать к трапезе, могла возникать (и возникала) при размышлении над текстами Книги Левит (Лев 11:40; Лев 17:15). Эти же тексты лежали в основе споров о производной степени нечистоты [когда вещь, к которой прикасался страдающий, соприкасалась с другими вещами. – Прим. ред.] (м. Завим 5:1; т. Завим 4:3)[1359].

Однако есть у этого отрывка и еще одна важная черта. Археологические свидетельства о широком распространении микв или каменных сосудов для омовения указывают на то, насколько распространена была забота о ритуальной чистоте в иудейской культуре в целом[1360]. Более трехсот бассейнов со ступенями найдены в столь далеко отстоящих друг от друга местах, как Иерихон, Сепфорис, Гамла (Гамала) и Кумран. Погружение в бассейн позволяло иудею совершить очищение перед закатом, тевул-йом (4QMMT B15). На основе этих находок Томас Казен говорит об «экспансионистской практике ритуальной чистоты» в иудаизме Второго Храма[1361]. Таким образом, в этот период внимание смещается с чистоты в Храме на чистоту в повседневной жизни. Хороший пример – забота о чистоте покойника, которая не обязательно связана с пребыванием в Храме (Иосиф Флавий, Против Апиона 2.205; Филон, Особ. зак 3.205–206)[1362]. Поэтому, когда Марк говорит, возможно, несколько преувеличивая: «Ибо фарисеи и все иудеи, держась предания старцев, не едят, не умыв тщательно рук» (Мк 7:3) – он объясняет обычай, возникший за несколько десятилетий до эпохи Иисуса, но во время Иисуса повсеместно распространенный и набиравший все большую популярность.