Иисус. Все мировые исследования

Во-первых, Евангелие от Иоанна сообщает, что записаны лишь немногие деяния Иисуса, «дабы вы уверовали, что Иисус есть Христос, Сын Божий, и, веруя, имели жизнь во имя Его» (Ин 20:30–31). Это указывает нам, что рассказы о чудесных знамениях, сопровождавших Иисуса – как доказательства его божественного происхождения, – сведены к минимуму. Иными словами, слишком подробное описание деяний Иисуса могло бы подорвать веру в него. Конечно, можно возразить, что к речениям это не относится – однако еще со времен Фукидида считалось, что даже самый точный и аккуратный историк имеет право сам сочинять и вкладывать в уста главных героев своей истории такие речи, которые, на его взгляд, лучше всего выражают их позицию[1889].

Во-вторых, уточнить проблему нам помогает пролог к Евангелию от Луки (Лк 1:1–4):

Как уже многие начали составлять повествования о совершенно известных между нами событиях, как передали нам то бывшие с самого начала очевидцами и служителями Слова, то рассудилось и мне, по тщательном исследовании всего сначала, по порядку описать тебе, достопочтенный Феофил, чтобы ты узнал твердое основание того учения, в котором был наставлен.

Это утверждение странно в нескольких отношениях. Читая начало этой длинной фразы, можно либо решить, что в дальнейших книгах на эту тему нет необходимости, либо подумать, что автор намерен, как и эти «многие», представить свою версию событий. Тон автора не полемический, но слова его звучат так, как будто предыдущие рассказы очевидцев[1890] – в число которых Евангелие от Марка, очевидно, не входит – не подтверждают то учение, которое известно Феофилу (или те сведения, которыми он располагает). Чтобы понять, чего им недостает, можно обратиться к писаниям апостола Павла – тоже, как известно, не очевидца[1891]. Во Втором послании к Коринфянам он говорит: «Если же и знали Христа по плоти, то ныне уже не знаем» (2 Кор 5:16). Итак, независимо от того, что знал апостол Павел о земном Иисусе или о его первых учениках, он считает это неважным для своей нынешней деятельности, сосредоточенной на керигме как исполнении Писания[1892]. Иными словами, он не полагается на очевидцев, хотя несомненно и явно стремится оставаться в общении с апостолами, знавшими Иисуса (Гал 1:12; 2:2).

В наши дни идут споры о том, относится ли пролог к обеим книгам Луки – Евангелию и Деяниям апостолов, – или же только к Евангелию; но в любом случае можно отметить значительную перемену во взгляде учеников на Иисуса, произошедшую после его смерти и связанную с двумя аспектами: Духом Святым и Писанием. К моменту вознесения ученики просто ожидали, что он вернется и восстановит царство Израиля – но затем они получают обетование Духа Святого и поручение стать свидетелями Иисуса воскресшего (Деян 1:5–8); это происходит в Пятидесятницу. Слово «свидетельство» здесь употребляется в очень своеобычном значении – разумеется, это не просто беспристрастное изложение факта. Ученики в Эммаусе тоже ожидают, что Иисус восстановит царство Израиля, однако возвещение о том, что Писание исполнилось, преображает их (Лк 24:32). В обоих случаях речь идет не о «простом» свидетельстве очевидцев.

Все это указывает, что подчеркнутый в прологе разрыв между свидетельствами очевидцев и учениями, полученными Феофилом – будь то реальная личность или собирательный «образ читателя», – связан не с дополнительными или уточненными подробностями речений и деяний Иисуса, то есть не с улучшением беспристрастных свидетельств. Речь идет о керигме – той единственной части учения, которую Иисус мог предсказать, но не мог провозгласить при жизни. Стоит добавить, что само то слово, которым описывается то, что получил Феофил – κατηχήθης – происходит от ἔχω и указывает на устную передачу. Использует его и апостол Павел (Гал 6:6), а христианский неофит называется катехуменом.