Икар должен упасть

Вжавшись в стену, она таращилась на меня так, словно… впрочем, они все так делают. Раз за разом. Одно и то же. Полностью разрядив и почти полностью разобрав пистолет, я положил его кучкой возле Валентины. Она быстро схватила детали и трясущимися руками принялась спешно собирать его обратно. Я покачал головой:

— Ну вот зачем это?

— Сейчас. — она едва заметно кивнула. — Сейчас. Соберу его и поговорим. Ты только не исчезай.

— Ты ещё нескоро его соберёшь.

Валентина неуверенно засмеялась:

— Ах-хах, конечно, думай так. Сейчас увидишь. Сейчас я покажу тебе кузькину мать.

— Зачем?

— Чтобы знал, что со мной шутить не надо!

— И не пытался.

— Посмотрим. Посмотрим.

— Это не так вставляется.

— Что?

Она остановилась, посмотрев на меня. Я указал пальцем на пистолет:

— При присоединении пружины необходимо надевать ее на ствол витком меньшего диаметра.

— А. — она осмотрела пружину. — Хорошо. Спасибо.

— Слушай, я ведь спас тебя тогда, помнишь?

Она на мгновение задумалась:

— Да.

— Я тебе не враг.

— Да неужели? Я тебя не знаю. Исчезаешь. Появляешься. Опять исчезаешь. Опять появляешься. Вроде и помогаешь, а, вроде и нет. Или ты тоже галлюцинация? — она закончила сборку пистолета, вставив обойму и передёрнув затвор. — А?! А?! Где ты?! Слабо теперь передо мной показаться, да?!

— А мы не можем… — я вновь появился, но уже с другого бока, вновь выхватив пистолет, но уже направив его на Валентину. — Просто поговорить?

— Зачем мне разговаривать со своей галлюцинацией?

— Ну, хотя бы с того, что я хочу тебе помочь.

— Каким образом?

— Не знаю. Увидим.

— А тебе это зачем?

— Этого требует история.

Она прищурилась:

— Чего?

— Тебе не понять.

— Куда уж мне. Даже пистолет без твоей помощи собрать не могу.

— Тебе нужно выпить.

— Ну ты. — матерное слово. — Какой помощник. Что ещё мне надо сделать?

— Я тебе серьёзно говорю — выпей. Бездна сводит тебя с ума.

— Ты и понятия не имеешь, что такое Бездна!

— Это ты понятия не имеешь, что такое Бездна, а я знаком с ней очень даже хорошо.

— Да?! И что же это?!

— Это… — я задумчиво покачал головой. — Это Бездна. Реликт первой эпохи. Часть древнего бога.

Она чуть ли не до слёз залилась смехом:

— Не, ну ты сам-то себя слышишь? Ах-хах. — она протёрла глаза. — Часть древнего бога! Великолепно!

— А если так оно и есть?

— Так, всё. — она протянула руку, жестом требуя отдать ей её игрушку. — Господин галлюцинация, верните мне пистолет, пожалуйста.

— Сначала выпей.

— Да не буду я пить! Да и с какой стати мне слушаться своей же галлюцинации?

— Во-первых, я не галлюцинация. Я писатель.

— Кто?!

— Писатель. Точнее, не писатель, а за… — очередной безудержный взрыв её смеха заставил меня запнуться. — Записыватель.

— Писатель, ах-хах… серьёзно?!

— Ну, не совсем. Сам я ничего не пишу. Только записываю.

— Писатель… — она покачала головой, вытерев глаза от слёз. — Писатель…

— Записыватель.

— Не, так ещё смешнее. А во-вторых?

— Во-вторых…

— Да-да, что там во-вторых?

— Я и пытаюсь…

— Ну так что?

— Валентина!

Она подняла брови, наклонив голову вбок:

— А?

— Уильям Трой сам пришёл к мысли, что алкоголь затормаживает развитие сумасшествия. Помнишь все эти пустые бутылки в его комнате?

— И он-таки сошёл с ума.

— Да, но вспомни остальных. Каталина, Уайт, Фёдор Осипов…

— Кто такой Фёдор Осипов?

— Тот, безглазый, что…

— А. — она кивнула. — Поняла. Можешь не продолжать.

Я глубоко вздохнул:

— Ну так чувствуешь разницу между ними и Уильямом?

— Пожалуй, что-то есть.

— Что-то? Уильям сохранил возможность здраво мыслить и оценивать ситуацию.

— И как же алкоголь помогает… затормозить это?

— Не знаю. — я пожал плечами. — Ввиду того, что люди вашей эпохи столкнулись с Бездной впервые, научных исследований на эту тему ещё не было. Если не считать каракули Уильяма на стенах твоей каюты.

— А ты забавный, галлюцинация. — Валентина одобряюще кивнула. — Ладно, уговорил. Всё равно, ни на что, кроме как нажраться, я сейчас не способна.

— Занятно, как ты умудряешься быть настолько уверенной в своей правоте, при этом столь сильно себя недооценивать.

Я закрыл глаза.

— Чего? — она осмотрелась по сторонам. — Эй, ты куда? Писатель? Писатель!

— Чего?!

— А, вот ты где. — она быстро нашла меня глазами. — Ты куда?

— Писать!

— Ох ты батюшки. Какая занятая галлюцинация.

— Прекрати меня так называть.

— Галлюцинация недовольна.

— Валентина, хватит.

Я вновь закрыл глаза.

— Галлюцинация?

Ага, как же.

— Галлюцинация!

Обойдёшься.

— А и пошёл ты на… — матерное слово. — Всё равно ненастоящий.

Совсем страх потеряла.

Валентина взяла с пола свой пистолет и, отряхнувшись, направилась к выходу. Выглянув в шахту, она проверила местоположение лифта — тот находился на уровне выхода к криокапсулам. Поднявшись к столовой, она осторожно залезла внутрь, осматривая тьму впереди. Там, во мраке, всё так же темнела огромная туша Уайта. Валентина вздохнула и подошла к аппарату выдачи спиртного. Рядом с ним всё так же стояла бутылка, которую наполнил Уинстон. Открутив крышку, Валентина понюхала горлышко и поёжилась. Неизвестно, было ли это подобие рома, виски или коньяка, но пахло оно, как обычная дешёвая самогонка. Глубоко вздохнув, она сделала несколько хороших глотков: