Их было девять…

Спустя примерно полчаса, дверь со скрипом приоткрылась, и в неё быстро вошла расстроенная Оля. Сначала никто не мог понять, что же у них там с Павлом произошло на улице. Ведь когда они уходили на прогулку с Иваном и Мариной, всё было хорошо и вполне благополучно. Но я не решился в тот момент подойти к ней и узнать, в чём дело. Ждал, может, она сама обратится ко мне за советом или за помощью. Наверное, я трус, но боялся я не столько за себя и свой нос, который мог быть расквашен Пашкой, а за Олю. Боялся снова испортить её отношения, хлипкие и без того.

Почти следом за Олей в дом влетел Павел и крикнул, что не собирается отчитываться «непонятно перед кем», как и с кем ему проводить вечер. Павел бросил Оле, что ему уже надоело играть в любовь с человеком, к которому он ничего не чувствует. – Сначала у меня было к тебе уважение, но теперь ты сама убила его во мне! У меня даже жалости к тебе не осталось! Меня достало твоё недовольное лицо, твои вечные придирки! Не нравится быть со мной, – не надо! Это я, между прочим, пошёл тебе на встречу, я согласился на эти отношения, не испытывая к тебе ничего! Теперь ты еще и недовольна! Прекрасно! Я освобождаю тебя от своего общества! Потому что, потому что, ты мне просто уже противна, ты меня уже достала! – всё это буквально лилось из Пашкиного рта бесконечным и злым потоком. Оля стояла и смотрела в его обезумевшие глаза, боясь пошевелиться и вставить хоть какое-то слово в своё оправдание. Когда Пашка закончил орать, Оля, словно обессилев, присела на корточки и зарыдала, прикрывая лицо ладонями. Я колебался и не знал, что делать. Борясь со своими чувствами внутри, я несколько секунд переводил взгляд то на Павла, то на Олю, то на Лену, которая, кажется, уже научилась читать мои мысли. Встретившись со мной взглядом, Лена буквально подлетела к Оле, помогла ей подняться и увела за собой в комнату. Я даже не успел отреагировать. Только не понятно, то ли она сделала это из жалости к девушке, то ли для того, чтобы я не приблизился к ней. Пашка нервно дрожал и ехидно улыбался. Все свидетели этого происшествия, находившиеся в доме, молчали, видимо, не зная, как реагировать. – Паш, Паш, успокойся. Ну, чего ты, в самом деле? Не нравится, – не заставляй себя, – успокаивал парня Димка Сухарев. Тут же к ним подошли Сухарев «младший», Павлов и Попов. – Слышь, Паш, тебе надо развеяться, сменить обстановку, пообщаться с другими людьми, более приятными тебе, – уговаривал Сухарев. – Я предлагаю тебе сегодня пойти с нами в гости к девушке. Мы тебе рассказывали о ней, – к Лизе. Она очень общительная и дружит со всеми красивыми местными девчонками. Так что, плюнь на всё, и пошли. Угу? – продолжал Димка. – Такой высокий, кареглазый красавец точно не останется в одиночестве! Да, парни? А Ольга…, – ну, поплачет чуток, поболтает сейчас с Леночкой о своём, о женском, и успокоится.

– Там уж сами решите, стоит или не стоит что-либо продолжать. Да, парни? Кто «за»? – искал Сухарев поддержки у своей «группы». И «группа» его не разочаровала: все, как один, согласились с доводами «главаря» и убедили Павла пойти на вечеринку. Ещё несколько минут они хихикали и о чём-то шушукались. Потом скрылись в одной из комнат. Вышли они уже принаряженные и причёсанные. Первым из-за дверей показался Димка, потом второй брат и остальные ребята. Они подошли к столу, за которым сидели и играли в карты Юрка, Егор и Олег. Снова захихикали.

– Ну, как? Похож Костик на меня? – спросил Сухарев, которого я изначально принял за его брата. Парни растерялись и не сразу поняли в чём дело. Но потом оказалось, что Костя и Димка специально переоделись, изменили причёски, чтобы девчонки спутали их друг с другом. По мне, так это было, конечно, неправильно. Но меня, естественно, они слушать бы не стали. В общем, пусть сами разбираются и творят, что хотят, – лишь бы меня не трогали. Я, наверное, был даже рад уходу парней, – не тому, что отношения Пашки и Оли подошли к концу, тем более к такому неприятному и болезненному для девушки, – а, скорее, тому, что Оля сможет подумать обо всём и немного успокоиться. Без свидетелей в лице Павлова, Сухаревых, Попова и, конечно, Пашки. Я очень надеялся, что Лена сумеет подобрать нужные слова, чтобы убедить Олю в том, что она достойна большего, и жизнь на этом не заканчивается. Сам же, чувствуя нервную дрожь во всём теле, вышел на улицу. Как раз в этот момент к дому подошли Маринка и Иван, которые, похоже, тоже ругались, но, конечно, не так громко и яростно, как Оля и Павел. – Всё, перестань! Мы уже говорили об этом, и больше повторяться я не собираюсь, – утверждал Иван. – Я согласен, что нужно бросить курить, но, когда мне это сделать я сам решу, понятно? Пока я не готов, не готов! Как только соберусь, – так сразу и брошу! – не успокаивался парень. – Так ты никогда не соберёшься, – бубнила в ответ расстроенная Маринка.

– О, Миш, слушай, давай пройдёмся, а? – предложил мне Иван, словно цепляясь за меня как за спасительную соломинку.