Их было три

Когда они подошли к клубу, ещё более побледневшая Жанна приостановилась и сделала глубокий вдох, как человек, не умеющий плавать, перед прыжком в воду. В библиотеке они сразу заметили Виктора. Он, сидя у стола, перелистывал журнал и поглядывал на дверь. Увидев Жанну, он поспешно вскочил, опрокинув при этом стул.

Они пошли навстречу друг другу Виктор и Жанна. Они шли словно через пустоту, где не было ни Гундеги, ни библиотекарши, ни книжных полок, ни стола. Они видели лишь друг друга, и на их лицах застыло особенное выражение.

В каком смысле особенное, этого Гундега не могла бы сказать. Лица их стали более красивыми. Светлыми. Словом, не такими, как обычно, как только что, совсем недавно.

— Добрый вечер, Жанна, я давно жду, — проговорил он, как бы собираясь сказать ещё что-то и не зная, что именно.

И тут вдруг оба смутились, словно эти произнесённые вслух слова напомнили им, что они не одни на свете.

— Я привела с собой Гундегу, — сказала Жанна и поспешно прибавила, — она хочет взять какую-нибудь книгу.

Гундега знала, что это неправда, но невинная ложь никому не вредила.

„Славная Жанна… А то я вроде пятого колеса…“ — с облегчением подумала она и сказала:

— Я ещё не привезла вам ту, что вы прислали мне с Фредисом.

Взор Виктора обратился к ней, глаза смотрели ласково, но лицо… Теперь оно выглядело совсем обычным.

„Буднично“ — другого, более подходящего слова Гундега не нашла.

— Прочли?

— Да.

— Ну и как?

— Понравилась.

— Почему?

— Не знаю… Не могу объяснить.

Виктор добродушно засмеялся.

— Вот тебе и на! Понравилась, а не знаете почему. Откровенно говори, и я не всегда могу объяснить. Я лишь пытаюсь, — сознался Виктор и при этом так непритворно вздохнул, что волей-неволей пришлось улыбнуться.

Хотя Гундега пошла в библиотеку, лишь поддавшись уговорам Жанны, уйти без книги она уже не могла, и не только потому, что получилось бы неудобно. От заставленных полок на неё пахнуло чем-то знакомым, и руки непроизвольно потянулись к книгам. Захотелось раскрыть их, полистать, услышать шелест страниц…

Библиотекарша выписала на неё карточку, Виктор достал где-то старую газету, и Гундега бережно завернула в неё два тома сочинении Вилиса Лациса.

Потом они втроём сбежали вниз по каменным ступеням и вышли на улицу.

— Гундега сегодня первый день на работе, — сказала Жанна.

— Это заметно, — отозвался Виктор.

— Почему? — удивилась Гундега.

Виктор легко провёл пальцем по её виску в том месте, где начинались волосы.

— Грязь?

— Что-то белое.

— Это, наверное, извёстка. Но я так хорошо умывалась, — огорчённо заметила она, по-детски оправдываясь.

— Красили что-нибудь?

— Кто же красит извёсткой? — в голосе Гундеги послышалось превосходство. — Дезинфицировали загородки.

— Ах, вот что!

— И в моё ведение скоро передадут группу… когда я научусь кормить, ухаживать и взвешивать.

— А!

— Чему вы всё время удивляетесь?

— Я не удивляюсь. Ведь должен же я как-то проявлять интерес к тому, что вы рассказываете. А то вы скажете, что я невежлив.

Они шли сквозь голубоватый вечерний туман. Это была та самая дорога, по которой недавно шла Жанна и с неудержимым волнением говорила обо всём, что попадалось на глаза. Сейчас она почти всё время молчала, медленно шагая между Виктором и Гундегой. Лишь один раз, поравнявшись с той самой берёзой, на которой недавно сидел скворец, Жанна, отстав немного, сломала ветку и показала им:

— Смотрите, уже почки.

Почки ничуть не изменились и выглядели точно такими же, как в зимние вьюги, и нужно было обладать большой фантазией, чтобы разглядеть в них какие-то изменения. У Жанны, очевидно, её было в избытке. По крайней мере сегодня.

— В прошлом году, когда я приехала, — заговорила она через минуту, — листья ещё не начинали желтеть. Скоро уже будет целых восемь месяцев.

— Это не много, — сказал Виктор, но, подумав, прибавил: — А может, и много.

После некоторого молчания Жанна проговорила:

— Осенью я думала — поживу полгода, а там видно будет… Прошли эти полгода, а я и не заметила, — призналась она. — Только сегодня вдруг пришло это в голову.

— Только сегодня? Почему?

— Не знаю. Может быть, потому, что мама напомнила.

— Прислала письмо?

— Она зовёт в Ригу.

— Ты… поедешь? — Виктор смотрел куда-то мимо Жанны.

Жанна гордо выпрямилась.

— Если бы хотела, давно бы уехала, — заносчиво ответила она. — Автобусы, как известно, проходят мимо нас три раза в день.

Она засмеялась. Опять, так же как в библиотеке, пристально посмотрела Виктору в лицо, только теперь в её зеленоватых глазах искрились гордость и дерзость.

— Мы с Арчибалдом — белые вороны. Скажи, Виктор, как у таких солидных и добропорядочных родителей, как наши, могли появиться дети вроде нас?

— Чем же вы плохие? А что касается Арчибалда, то он, по-моему, очень толковый.

Жанна покачала головой.

— Арчибалд нисколько не лучше меня. Разве не удивительно, что потомственный любитель асфальтовых панелей поступил на зоотехнический факультет?

— Мне кажется, так делают многие.

— И оставил великолепную трёхкомнатную квартиру на улице Сколас?

Виктор пожал плечами.