Их было трое (сборник)

От этих слов Ираклий Спиридонович закатывался смехом

и говорил сквозь слезы: «Ох, ох... Рад бы в советский

рай, да грехи не пускают...»

С экспедицией повстречался вооруженный винтовка-

ми отряд молодых бойцов. Передние несли плакат: «На

Врангеля!» Некоторые бойцы были в черкесках и с кин-

жалами на поясах.

— Горцы, — заметил Керакозов. — Пожалуй, все осе-

тины, хотя нет, ингуши тоже — вот тот, в старой плисо-

вой черкеске и высокой шапке...

90

Недобрым взглядом проводил колонну мистер

Стрэнкл, Керакозов затаил лукавую усмешку.

— Добровольцы, — сказал он.

— Я намерен собирать большой документальный ма-

териал о расправах большевиков над беззащитными

пленными. Будет книга — капитальный труд...

— О! Я не сомневаюсь, вы напишете такой труд. Но

коммунисты тоже напишут о вас, мистер Стрэнкл, може-

те не сомневаться! — с ухмылкой заметил Керакозов.

— О нас! — Прежде равнодушное бронзово-красное

лицо его выразило крайнее удивление.

— А кто же казнил за Красноводском членов бакин-

ского советского правительства? Не думаете ли вы,

мистер Стрэнкл, что большевики забыли про эту воль-

ность британских гостей?

— Вы говорите их языком, мистер Керакез!

— Я просто откровенен с вами, — спокойно улыбаясь,

отвечал Керакозов.

— Благодарю,— с раздражением продолжал мистер

Стрэнкл. — Но ликвидация бакинских красных комисса-

ров продиктована соображениями высшей гуманности.

— А-а, это — милость!

— Мы считали долгом цивилизованных людей и

джентльменов помочь тем, на кого напали узурпаторы.

— Я понимаю вас, мистер Стрэнкл. Но рабочие Баку

считают не вас, а себя хозяевами нефти и всех богатств,

нажитых на ней.

— Где ваши роскошные магазины, мистер Керакез? Где

ваши миллионы, если не считать того, что сохранилось

в нашем и французском банках? Вам оставили один

особняк да вот этих рысаков и то потому, что у вас ос-

тановилась миссия великих держав.

— Дома и магазины я добровольно отдал Советской

власти, потому что она и так взяла бы их. Миллионы про-

пали. Осталось кое-какое золотишко. Надеюсь, вы сдер-

жите слово джентльмена и поможете перевезти ценности

за границу, а я уж переберусь с божьей помощью.

Встретимся в Тегеране...

— Вижу, мистер Керакез, вы не верите в счастливую

звезду барона и в успех его армий. У вас паршивое наст-

роение. Только мое весьма высокое мнение о вашей оча-

ровательной сестре мисс Веронике удерживает меня,

чтобы не послать вас ко всем чертям. Ваши прогнозы...

91

— Эх, прогнозы, прогнозы...— перебил Керакозов.—

Полетит ваш барон Врангель вверх тормашками. Вот те

крест, полетит! — Керакозов перекрестился.

— Вы полагаете? Великие державы...

— Не пойдут за ним, вот что, — еще раз неучтиво

перебил Ираклий Спиридонович. — Россия не пойдет.

—Какой же вы коммерсант, мистер Керакез! Вы

обыкновенный красный проповедник, о котором плачет

виселица.

Керакозов снова затрясся от смеха.

— Виселица.... А толкуете о жестокости красных.

— Вот к чему привели они Россию!— Стрэнкл пока-

зал стэком на идущего навстречу подростка, с мешком

за плечами, по-видимому, приняв его за нищего.

. Приблизившись к мальчику, Керакозов натянул креп-

ко закрученные на кулак вожжи, кони стали. Подросток

тоже остановился. Он снял с плеча мешок из домоткан-

ного сукна, широким рукавом черкески вытер со лба пот.

— Кадам сауш, лаппу?*— спросил Керакозов по-осе-

•тински.

— Нахима, — ответил юный путник, застенчиво улыб-

нувшись.

— А что это означает? — Ираклий Спиридонович с

тихим смешком пожал плечами.

Мальчик засмеялся, сверкнув белыми зубами, — он

понял, что познания его собеседника в осетинском языке

не идут дальше произнесенной фразы.

— Домой, — по-русски повторил мальчик. — Дедуш-

ку в городе искать.

Подъехал обоз. Охранники спешились. Богдан Богдан

нович Злыдень разминал отекшие ноги. Мистер Стрэнкл

смотрел в длинный морской бинокль на отроги Главного

Кавказского хребта. Старый проводник Габо пристально

разглядывал юношу в черкеске, а тот не мог отвести глаз

от керакозовских скакунов и прищелкивал восхищенно

языком. Наконец Габо сказал несколько слов по-своему.

Мальчик, потупив взор, ответил. Старик снял косматую

горскую шапку и скороговоркой прочитал какую-то мо-

литву, часто повторяя «аллах».

— О чем они?— полюбопытствовал мистер Стрэнкл.

—Э! — махнул рукой Керакозов. — Сейчас догово-

* Куда идешь, парень? /осет,/

92

рятся до того, что окажутся близкими родственниками.

Держу пари. Уж таковы осетины. Родственники — уж как

пить дать.

— Пить дать? О кей!

Иностранец без лишних слов извлек из-под сидения

кожаный саквояж, достал объемистую бутылку виски,

содовую воду, колбасу, хлеб. Через минуту путешествен-

ники закусывали. Не страдавший отсутствием аппетита

Керакозов остался весьма доволен таким оборотом дела.

— За успех экспедиции! — поднял походный метал-

лический бокал Ираклий Спиридоиович.

Старик Габо спорил с мальчиком:

— Саладдин умер, так едем со мной! Через два дня

вернемся в город, сходим к начальству. И тебя опреде-

лю в школу, и твоих друзей. Где они?

— Они ушли вперед, в город. Мать меня упросила

остаться немного дома. Ахметка не согласился ждать.

Говорит: джигит не должен терять время, когда важное

дело есть...