Их было трое (сборник)

синевой густого сосняка поднималась струйка белого

дыма... Там мама. Почему называют ее ведьмой? А

она —добрая, ласковая.

98

— Вот что, мальчик, пока я буду искать корень, а

мне придется тут повозиться — ты ступай в лес, — он

указал в сторону далекого леса,—и рви траву. Вот та-

кую,—Стрэнкл нашел глазами сорокалистник и нагнулся

за ним, чтобы передать Знауру.

Из вышитого мешочка достал иностранец маленький

золотой динар.

— Вот тебе за труды, — сказал он, подавая монету.

— Не нужно, господин, отдайте лучше дедушке, —

несмело ответил Знаур.

— Бери — твои деньги!

— Когда возвращаться, господин?

— Когда начнет смеркаться. На галеты, подкрепись.

Если понадобишься раньше, дам два выстрела из кольта.

Иди.

С нескрываемой завистью посмотрел подросток на

блестящую кобуру кольта и пошел вниз по знакомой тро-

пинке.

Знаур сгорал от мальчишеского любопытства: что за

таинственный корень, который мистер остался добывать

сам? «А может там никакого корня нет, а лежит клад.

Дадо рассказывал предание о том, как один алдар зарыл

клад возле своей фамильной башни». Фантазия уже рисо-

вала Знауру сокровища, зарытые в земле.

Сбегать бы спросить Хадзи — она знает все травы и

корни. Нет, не успею...» Опять вспомнил: «Зачем, зачем

ты меня покинул, ма хур!»

Вернувшись к башне, Знаур застал англичанина сидя-

чим на белом камне. Вид у Стрэнкла был усталый, ры-

жие брови зло сдвинуты. Он сказал, что не нашел корня

«тха», но завтра поиски будут продолжены. Вырытая

яма была засыпана.

Знаур ждал, когда улягутся все, чтобы поговорить

с дедушкой Габо. Наконец стало тихо. Даже часовой у

входа в палатку Стрэнкла задремал.

Выслушав мальчика, старый Габо долго молчал, по-

том тихо заговорил /беседа велась на осетинском языке/...

— Все, что таит в себе наша земля, есть общее

добро.

Если наш гость выкопает целебный корень, пусть бе-

рет его. Значит, он добрый гость. Но если добудет из

земли какие-то сокровища, надо отнять их, а гостя свя-

зать и отвезти в ревком, как злодея. Постарайся посмот-

99

реть завтра, мой мальчик, тайком, чтобы чужестранец

ничего не заметил...

Проснувшись утром, Знаур увидел перед собой высо-

кие желтые ботинки с шипами.

— Быстро, быстро. Через десять минут идем в гору!

Знаур умылся из висящего на суку медного чайника.

Положил за пазуху черкески кусок чурека.

— Я готов, господин, — бодро, сказал он. — Можем

идти.

— О! Ты молодец,— похвалил Стрэнкл.— Будешь

стараться, перед отъездом подарю тебе охотничье ружье.

— Спасибо, господин.

Годы, проведенные в богатом доме баделят Кубатие-

вых, где нередко приходилось исполнять роль казачка,

научили его быть почтительным и вести себя так, чтобы

хозяин никогда не задумывался об истинных чувствах.

...Прошел еще один день экспедиции.

Снова после отбоя Знаур шепотом рассказывал ста-

рому Габо все по порядку.

— Ты говорил правду, дедушка. Чужестранец искал

клад.

— Говори тише, мой мальчик... — сказал Габо, при-

слушиваясь к ночи.

Как и вчера, он отослал меня рвать горькую траву

с острыми листиками, я спустился вниз и долго шел по

направлению к лесу, потом свернул в кусты и, далеко

обойдя башню (где-то на возвышенном месте стоял на

страже Мехти), вернулся к ней с другой стороны.

— Мистер долго стучал киркой, пробовал землю же-

лезной тростью, потом начал рыть. Целый час рыл он

яму, сбросил с себя куртку, а револьвер заткнул за пояс.

Красивый револьвер, сизый, еще лучше, пожалуй, чем

маузеры бывают. Клянусь, дада.

— Говори о деле!

— Говорю, дада. Выкопал он из земли ящик — тяже-

лый, должно быть, с кладом. А свой, точно такой же, в

яму зарыл. Заровнял землю, присыпал место сухим

щебнем.

— Вот как! Значит, он обо всем знал заранее...—

взволнованно сказал Габо.

Несколько минут оба молчали.

— Что же дальше?

•— Ты слышал два выстрела, дада? Это господин

100

вызывал меня к себе. Я пришел. Он сказал, что нашел,

наконец, корень «тха», будто бы заложил его дерном з

чемодане, а теперь, говорит, надо возвращаться домой.

После долгого молчания Габо сказал:

— Мистер Стрэнкл — наш гость. Не зная, что нахо-

дится в ящике, нельзя поднимать шума. Помни мудрую

осетинскую пословицу. «Не тряси то дерево, на котором

сидит медведь...» Я прожил большую жизнь, Знаур,

многое видел, охотился за счастьем в Америке вместе

с сотнями своих земляков-осетин. Объездил полсвета,

видел всяких людей, добрых и злых. Верь мне, мой

мальчик.

— Верю, дада.

— Хотя ты не знал меня раньше, зато я все знаю о

тебе. Ты жил в богатом доме, но был обездоленным

сиротой и простым работником. Ты поймешь меня, Знаур.

Слушай же. Был у меня во Владикавказе старый доб-

рый друг...

Габо прервал речь, настороженно прислушался.

Ночную тишину нарушало только курлыканье какой-то

лесной птицы и далекий шум бурного Уруха.

— Лучший мой друг Сергей, известный в горах по

прозвищу Кира*...

— А где он теперь?

— На войне. Война продолжается. На западе — с

поляками, а в Крыму объявился черный барон и воз-

двиг там плетень из ядовитых змей. На Кубани его люди

подняли восстание, вооружились... Ты ничего об этом не

знаешь, Знаур?

— Слышал, что война продолжается, дед Умар Гап-

боев говорил.

— Так вот. Кира многим открыл глаза на правду.