Их было трое (сборник)

го Саладдина гости-офицеры давали маленькому Знауру

играть с таким оружием, показывали, как надо заряжать

и стрелять. Теперь пригодится...

Скрипнул ржавый засов камеры, Знаур насторожил-

ся. Вошел Половинка.

— Вот что, хлопец,— тихо сказал он.— Хотя ты есть

провокатор и достоин петли, но я православный христиа-

нин и имею желание тебя ослобонить. Следуй за мной,

только — смирно, не пищать.

Вышли из комиссариата через задние ворота. Шага-

137

ли по темным закоулкам. Все отчетливей слышался шум

Терека. Вспомнилось родное селение, рокот реки в по-

ловодье, лица близких...

У обрывистого берега маячили какие-то фигуры. По-

ловинка тихо свистнул. Ему также ответили.

— Эй, сюда!—позвал хорунжий.— Вот что, хлоп-

чики, отвезите, ради христа, моего племянничка подаль-

ше от кутузки. Надоело там сидеть, сердеш-

ному...

— Отвезем, пан хорунжий. Позолоти ручку...— отве-

тил хриплый голос.

Половинка о чем-то пошептался с неизвестными,

звякнули монеты.

— Ты, фигура, сидай на шарабан!—приказал Знау-

ру тот же хриплый голос.— Поедем, милай, погуляем но-

ченьку...

Знаур почувствовал недоброе, но повиновался, сел на

бричку рядом с большеголовым горбуном, обладателем

хриплого голоса. На бричке сидели еще двое. Пахло во-

дочным перегаром и самосадом.

Бричка загремела по мостовой. Хорунжий скрылся в

темноте. Знаур молчал, подавленный.

Возле моста через Терек, против городской электро-

станции, повстречался конный разъезд.

— Стой! Пропуск!—скомандовал передний — широ-

коплечий, в кожаной тужурке. За поясом у него поблес-

кивала вороненая сталь маузера.

«Неужели спасение?»— мелькнула радостная мысль.

Знаур нащупал рукоятку браунинга.

Горбатый бандит, тот, что получил деньги у хорунже-

го Половинки, бросил вожжи и, пригнувшись, спрыгнул

с повозки.

— Нарезай на малину, братцы!..— крикнул он.

Знаур схватил вожжи, остановил лошадь. Других

двоих, как ветром, сдуло с брички.

— Стой, стрелять буду! — скомандовал всадник в ко-

жанке.

Горбун поднял руку с наганом, послышался двойной

щелчок взводимого курка. Но выстрел громыхнул с дру-

гой стороны. «Как громко»,— подумал Знаур, опустив

руку с браунингом. Несколько секунд стоял ошелом-

ленный.

Двое конных спешились, третий, в высоком шлеме,

138

держал поводья лошадей. Широкоплечий осветил элек-

трическим фонариком корчившегося на камнях преступ-

ника, поднял с земли его наган.

— Кажется, это армавирский бандит Клява... А ты

кто такой? А ну, сдай оружие.

Последние слова относились к Знауру.

— Я? Я ваш... красный... Они меня везли казнить.

Вот оружие, возьмите, дяденька...

— Кривенко! Садись с малым на подводу. Кля-

ву положите туда же. Он, кажется, еще дышит. Дома

разберемся, кто из них красный, а кто зеленый...

Человек в кожанке — особый уполномоченный ВЧК

Григорий Иванович Северин — прибыл во Владикавказ

по личному заданию Дзержинского. Балтийский матрос,

Северин был один из тех, кто с первого дня основания

ЧК работал рядом — плечом к плечу — с Феликсом Эд-

мундовичем и многому научился у своего руководителя.

Располагая большими полномочиями, Северин мог

бы производить в городе повальные ночные облавы, вы-

зывать сотни бойцов-чоновцев* на розыск тайных шта-

бов и вооруженных групп так называемого «Боевого

союза возрождения России». О том, что на Кавказе, как

на юге Украины, на Дону и Кубани, создавались такие

организации по директивам ставки Врангеля, было хоро-

шо известно в ЧК. Северин имел все основания поста-

вить дело «на солидную ногу», создать большой аппа-

рат, держать усиленную личную охрану, созывать много-

людные совещания.

Но не этому учил Феликс Эдмундович Дзержинский.

С первых же дней пребывания в городе Северин на-

чал изучать людей, с которыми должен был работать.

Он стал по очереди брать их на операции или для пат-

рулирования по городу. Часто Северин заводил разговор

с рабочими железнодорожных мастерских, с извозчика-

ми, просто с прохожими. Бывал в окружкоме партии, о

чем-то подолгу беседовал с секретарями и рядовыми

партийными работниками. Иные сотрудники областной

ЧК удивленно говорили друг другу: «Работа строго конс-

* Ч о н ы — части особого назначения из комсомольцев и ком*

мунистов, созданные в 20-х годах для ликвидации бандитизма.

139

пиративная, под тремя замками сидишь и то оглядыва-

ешься, а наш начальник во все дыры лезет, со всеми

разговаривает. Странно!..» Подобные речи быстро об-

рывались, потому что особый уполномоченный часто

приходил с операций не с пустыми руками. И с каждым

днем контуры дела о существовании вооруженных групп

«возрожденцев» и их центра все больше прояснялись.

В облчека стали заходить простые, люди — рабочие,

служащие, красноармейцы. Они сообщали о подозри-

тельных элементах, о тех, кто произносил враждебные

тосты в кабаках и ресторанах. Иногда жители города

приносили найденные на улице листовки с текстом зе-

мельного «декрета» барона Врангеля. Изучая все это,

Северин и его помощники Тембол Саламов и Аршавель

Гогоберидзе нередко нападали на верный след.

Как-то патрули принесли сверток с листовками, в ко-

тором оказалась фотография машинистки ЧК, Зои Фе-

доровны, сделанная лет шесть-семь назад. Патрульные