Их [колючая] роза (СИ)

Мне ничего другого не остаётся, кроме как хитрить. Отдать тем людям деньги за проданные работы, вполне не плохой вариант, чтобы выйти сухим из воды. Но что, если их, наоборот, разозлит наша инициатива с продажей? Ох, знать бы раньше, что Кеша тут вообще не при чём!

Какая удачная задумка судьбы — с ходу найти для меня покупателя полотен. Чего ей стоило чуть повременить и дать нам возможность разобраться в ситуации?

Что ж, теперь выбора нет…

Я прекрасно знаю, как они выглядят в действительности. Я помню каждый оттенок, каждый блик. И, слава богу, я научилась цветокоррекции для работы со своими фотографиями. И сейчас, я прилажу все усилия, чтобы выдать результат.

Глава 51

Глаза болели, но руки делали. Целый час у меня ушёл на то, чтобы привести, с трудом найденное, исходное изображение почти к идеалу. И ещё полчаса я потратила на оформление своей задумки.

Я с корнем вырывала свои работы из рам. Чуть ли не ногами топтала всю эту мрачную идиллию, в которой ещё вчера находила упоение. У меня не было жалости к своему труду. Не осталось привязанности. Лишь раздражение, близкое к ненависти. Мне всё не нравилось. Казалось угрюмым. Пессимистичность моих творений приводила в бешенство. То, что меня окружало, добавляло трагичности моему настроению. Я не хотела усугублять своё душевное состояние, поэтому по сторонам старалась не смотреть.

Я беспощадно гашу в памяти этот этап своей жизни и очень надеяюсь, что сумею заменить его чем-то светлым и добрым.

Декор не соответствует оригиналу, однако выбирать не из чего.

Подготовленные работы перекочевали со мной через тоже окно, так как дверь оказалась закрыта на ключ и не открывалась даже изнутри. Видимо, кто-то всё-таки не желал впускать сюда нежданных гостей. Наверное, этот «кто-то» ещё не знает, что произошло с арендаторами этого помещения.

Я покорно стою около входа в галерею. У меня нет возможности набрать Спартака. Но есть его деньги, чтобы воспользоваться наземным транспортом. Я жду пять минут. Жду десять. Пятнадцать…. У меня нет часов. Я считаю про себя. Это монотонное занятие успокаивает, особенно, когда ты на грани нервного срыва. К двадцать второй минуте я уже начинаю ходить туда-сюда, а к двадцать седьмой, хватаю завёрнутые в бумагу полотна и двигаюсь в сторону остановки.

Ну раз так! Значит сделаю всё сама!

Как только подхожу к пешеходному переходу, слева от меня тормозит внедорожник. Дверь открывается и на свет является Спартак. Он грациозно вылазит из тачки и опирается на дверь локтями. Его солнцезащитные очки перемещаются наверх на чуть волнистые волосы, зачёсанные назад, и он одаривает меня хмурым, недовольным взглядом.

— Я очень надеялся на твоё благоразумие.

— А я, на твою веру в меня.

Он удручённо качает головой и кивает на заднюю дверь.

— Туда.

Я послушно усаживаюсь на указанное место и размещаю снимки.

Спартак сразу трогается с места.

— В сумке вещи. Переодевайся.

Недоумённо смотрю на небольшую спортивную сумку, лезу внутрь и выуживаю странную одежду. Точнее, не совсем женскую. Широкие тёмно-синие джинсы. Белая широкая футболка и клетчатая синяя рубашка. На самом дне лежит чёрная кепка с длинным козырьком.

— А по цвету-то как подобрано… — выдаю какую-то дурацкую шутку, видимо волнение так влияет. — Но совсем не подходит моим глазам.

— Рит… — Спартак внимательно следит за дорогой, но я прекрасно чувствую его напряжение и относится оно вовсе не к затруднённому движению автомобилей. — Ты не высовываешься. Теряешься среди парней так, чтобы даже я тебя не видел. Как только дам знать, ты вылазишь со своими полотнами вперёд. Если ты ослушаешься, я отберу фотки, и мои парни вытолкают тебя на улицу.

Бросает злой взгляд в зеркало заднего вида, и я молча киваю.

— Не слышу!

— Я поняла…

— Отлично.

Суровый. Сосредоточенный. Хочет держать ситуацию под контролем, хоть и понимает, что это не в его власти. Старается сохранить баланс внутри себя. Не выйти за эмоциональные рамки. Я ещё не видела их в деле. Даже как расправились с теми двумя в галерее, не знаю. Однако успех операции зависит не только от его концентрации. В нём должны сочетаться стратегические планы и интуитивные решения. И я уверена, что именно в Спартаке это есть. Однако мне не ведомо, что скрывается за обличием нашего врага. Только жестокость и маниакальная потребность к членовредительству? Или же есть в них доля здравого смысла и хотя бы мизерная тяга к дипломатии?

Переодеваюсь быстро. Одежда великовата, но зато скрывает все женские округлости. Аккуратно касаюсь локтя мужчины.

— Спартак, — тихо проговариваю. — Я не подведу.

Вижу, как гуляют желваки. Как пальцы сжимаю руль до бела. Он медленно выдыхает и кивает, ничего не отвечая.

Прости меня! Прости, что ставлю в такое положение. Прости, что вынуждаю переживать ещё больше. Но я смогу помочь. Я разбираюсь в этом лучше. Мне страшно, но ещё страшнее за вас. За каждого по отдельности и за всех вместе.