Их невинный секрет

Эти слова практически сожгли Коула заживо, и он отпустил ее. Она повернулась и пошла к ванной комнате, с упрямым выражением на лице. С тихим хлопком, дверь закрылась.

— Все прошло просто отлично. Знаешь, ты мог бы сдержать пещерного человека, сидящего внутри тебя.

Посмотрев на свой бутерброд, желудок Бурка сжался. Теперь, он понимал, почему Джесса не хотела есть.

— Знаешь, здесь вряд ли сработает принцип «славного парня». Я не дам ей уйти. Она принадлежит нам. Она мать нашего ребенка. И я не собираюсь сидеть, сложа руки, и смотреть, как она уходит.

Он был слишком упертым.

— Не думаю, что связать ее, будет самым лучшим вариантом в данном случае.

— А вот я думаю, почему бы и нет. Она точно не сможет уехать, если будет привязана к кровати, и когда мы оба будем глубоко проникать в нее.

Череп его брата был настолько крепким, что тут не помогла бы даже и бензопила.

— Мы облажались. Мы испугались за ее безопасность, и облажались. Мы не хотели, чтобы она знала о нашей работе или о том, как часто наши руки бывают в крови. Мы должны были всё ей рассказать, но держали рот на замке.

Глаза Коула были обращены вниз.

— Да, но имело ли это значение? Ты видел, как она сейчас отреагировала. Кто-то, такой милый как Джесса, не нуждается в таком жёстком мужчине, как я. Наша работа опасна. Я не достаточно хорош для нее и Калеба.

— Она раздражена не из-за нашей работы. Она возмущена тем, что мы не звонили. В ту минуту, как мы подумали, что это будет препятствием, мы позволили ей уйти. Нам не нужно было верить Ландри или отказываться от Джессы, не проверив этого «мужа» самим. Мы этому поспособствовали. Мы должны всё исправить.

Всё тело Коула сжалось.

— Ты должен остаться с ней. Я люблю ее, но я слишком груб. Я не вписываюсь в ту жизнь, которую она заслуживает. Я уверен, что не могу воспитывать ребенка, особенно когда его мама думает, что я не больше, чем вооруженный ублюдок.

— Не позволяй дяде Мартину победить. Какое бы дерьмо он тебе не наговорил, ты не нежеланный и не отталкивающий. Ты, чёрт возьми, вообще ее слышал?

Но Коул уже сделал свои выводы. Бурк мог ясно видеть это. Его брат отвернулся.

— Я должен сделать еще несколько звонков. Ты нашел, что искал на своем жестком диске?

Бурк почувствовал, как его ладони сжались в кулаки. Он знал, как много Джесса значила для его брата. Когда он узнал, что она якобы вышла замуж за другого, он, практически на два дня, ушел в запой. И с тех пор, Бурк не был полностью уверен в том, что его брат оставил свои попытки прикончить себя. Он был безбашенным. Рискованным.

Когда он узнал о браке Джессы, он начал кидаться в омут с головой и идти на неоправданный риск, спасая женщин, зная, что не сможет снова быть с ней. Коул принял свое поражение, не потому что не любил ее, а потому что думал, что он не заслуживает ее и что она не может полюбить его в ответ. Его губы скривились, и Коул повернулся к нему.

— Я убью Марко. Это будет моим свадебным подарком, для вас двоих. Я убью его для нее, даже если это будет последнее, что я сделаю в своей гребаной жизни.

И первый раз в жизни, Бурк действительно испугался, что слова, произнесенными Коулом, могут оказаться правдой.

Одиннадцать месяцев назад, 14 февраля — Нью-Йорк

— Что Вы сказали? спросила Джесса, ее мозг был не в состоянии осознать слова, сказанные доктором.

Немолодая женщина, в белом пальто, выглядела очень компетентной.

— Вы беременны.

Беременная. Ребенком. Беременная. Забытая. Брошенная.

— Но ведь я принимала противозачаточные, — пролепетала она

Врач пожала плечами. Она работала в бюджетной женской консультации. И, очевидно, слышала все это и раньше.

— От противозачаточных, нет сто процентной гарантии. Я просмотрела вашу карту, и обнаружила, что вы приходили на консультацию около семи недель назад, в тот же день вам и дали рецепт на таблетки. Фармацевт объяснила вам, как они работают? Вы должны были принимать их каждый день.

Она не была дурой.

— Я знаю это.

— И вы должны были использовать презервативы в течении первого месяца. Нужно какое-то время, чтобы гормоны освоились в вашем теле.

Доктор подняла свои брови и внимательно посмотрела на нее из-под своих очков.

— Фармацевт объяснила вам, по какой схеме принимать таблетки?

Джесса покачала головой, реальность начала обрушиваться на нее.

— Я сказала ей, что мне не нужно объяснять. Я опаздывала на встречу. Я думала, что знаю, что нужно делать.

— У вас никогда не было подруг, которые принимали противозачаточные? — спросила врач, скрестив руки на своей груди.

— Нет.

У нее никогда не было настоящих подруг. Тем более, начиная с шестого класса, когда ее отец решил, что она была слишком умна, чтобы оставаться со своими друзьями. Она была слишком развитой, и быстро перескакивала из класса в класс. Она не была одинока. Она училась и когда могла, работала над своим искусством.

На тот момент, она была слишком молода, чтобы дружить с одноклассниками. И привыкла к одиночеству. За исключением одной недели в году, когда лишь на мгновение думала, что больше не была одна. Слезы побежали по ее щекам.