Их жестоко убили и изнасиловали

За воротами ребят также встретил Сторож Хензель, который всё так же избивал бедное дерево.

— Фух, — вытирает он пот со лба, — жарковато сегодня!

— Хензель, мы уходим, — обращается к нему Эвелин. — Не забудь закрыть ворота.

— Идёте спасать мир от злодеев?

— Ага, без нас этот мир долго не протянет.

— Ну удачи вам и смотрите в оба. Нынче много всякой нечисти развелось на большой дороге.

Это была чистейшая правда. Дорога между городами в королевстве наводнилась жестокими чудищами. Голодные костлявые троглодиты нападали на каждого незадачливого путника, который зазевался на дороге. А крупные стаи не стеснялись атаковать и целый караван.

Отойдя на десять километров от Стоунгарда отряд тут же столкнулся с дюжиной троглодитов. Затеялась небольшая бурная резня.

— Сейчас вы получите, уёбки! — крикнул Филин и побежал сразу на троих противников.

Одним точным выпадом он срезал три головы с плеч. Мёртвые чудища попадали ему в ноги.

— Ничтожества!

Сзади к нему подобрался четвёртый троглодит, которого он случайно упустил из виду.

— Фил, берегись! — Хелен метнула свой кинжал и уберегла друга от удара, убив монстра.

— Оу, спасибо. Я немного замешкался и заметил этого пидораса.

Всего за две минуты, с остальными троглодитами было жестоко покончено и отряд продолжил свой нелёгкий путь.

Вечером ребята разбили лагерь, чтобы немного отдохнуть, предварительно зачистив местность от снующих вокруг тварей. Грыджа мастерски развёл костёр и начал жарить на нём троглодитское мясо. Неожиданно для всей компании, этот здоровяк оказался отличным поваром.

— Это действительно очень вкусно, Грыджа, я восхищён, — оценил еду Эвелин.

— Это пустяк, — скромничает Грыджа. — Мой дед ещё с детства учил меня потрошить и вычинять мелких зверюшек. А потом мы перешли на животных побольше.

— А кто был твой дед?

— Эм… мой дед оказался серийным убийцей. Половину своей жизни он потрошил и вычинял людей. А на старости лет он решил передать мне часть своих навыков. Собственно, так я и научился готовить.

— И что, он всю жизнь прожил безнаказанно?

— Нет, его повесили десять лет назад вместе с братом, который помогал ему делать пирожки с человеческим мясом.

Динара подсаживается к Эвелину и берёт себе шампур с мясом.

— Мой дед тоже был ебанутым, — говорит она. — Мама рассказывала, что он вор и мошенник. Я не верила ей, пока однажды не увидела, как городская стража расстреляла его из луков. Весёлое у нас было детство.

— Ну ты хотя бы не пробовала на вкус человечину, — морщится Грыджа. — Мне вот один раз дед подсунул свой фирменный пирожочек.

— И как оно?

— Я подумал, что это какая-то странная говядина. А потом, когда правда вскрылась, я просто охуел. Несколько дней ходил весь охуевший.

— Какими бы ебанутыми они не были, — дополняет Эвелин, — но у вас хотя бы были родственники. Я вообще сирота. До шестнадцати лет я жил в приюте, а потом его подожгла одна из наших сиделок. Умалишённая баба! В ту ночь живьём сгорело около двадцати детей. Мне просто повезло удачно вывалиться из окна третьего этажа.

— Это… это очень стрёмно звучит, — шокировалась Динара.

— Да нет, в целом, всё оказалось не так уж и плохо. Я отделался всего парой переломанных рёбер и вывихнутым бедром.

Филин немного устал слушать все эти дикие истории и решил отойти подышать свежим воздухом, вместо горелой кожи щуплых троглодитов. Ночной лес тихо дышал жизнью. Сопение ветра мешалось с тихим скрипом ветвей, а мягкий полумесяц осторожно высился над лесным покровом.

— Скучаешь? — подходит к нему сзади Хелен.

— Да наелся вот и решил немного побыть наедине.

— Ну вообще стрёмная еда. Оно, вроде-то и вкусно, но я всё равно не уверена, что это зверьё в принципе съедобно.

— Если я прямо сейчас не проблююсь себе под ноги, то всё хорошо. Жить можно.

— Если это случится, то я проблююсь с тобой за компанию.

— Какая милая солидарность.

Филин вспомнил своих старых друзей — Лигу Защитников.

— Что-то я вспомнил Викару, Алана и Карпа. Раньше мы частенько так ебловали в лесу. Бежали ночью из домов, чтобы подраться с койотами.

— Я помню, как один койот разорвал тебе штаны. Ты тогда пошёл домой почти голышом.

— Ага, мой батя подумал, что меня разбойники изнасиловали. Просил показать жопу, не красная ли она.

Девушка засмеялась.

— Постоянно у тебя какие-то проблемы вылезают. Сколько я с тобой знакома, я не помню ни одного дня, когда бы ты во ни во что не влип.

— Ну, так уж я живу. Я привык к этому.

— Эх, дурачок ты, Фил. Я удивляюсь, как у тебя ещё все руки и ноги на месте.

— Стараюсь, чтобы их не почикали. Изо-всех сил стараюсь, — улыбнулся парень.

— Кстати, — вспомнила Хелен, — спасибо, что спас меня. Не думала, переживу ту резню в северном гарнизоне.

— Я не мог тебя оставить там. Ну… и себя тоже не мог. Я хочу думать, что у меня не было другого выбора, поэтому я поступил единственно возможным правильным образом.

— Я тоже буду думать, что это единственно возможный правильный поступок.

Остальные уже начали ложится спать. Филин обернулся и посмотрел на догорающий костёр.

— Наши уже спят. Пошли к ним. Нужно набраться сил, наш путь ещё только начинается.