Ихтамнеты

И вновь вставала фигура Близнеца, так и не избавившегося от привычки носить свежий лейкопластырь то под левым, то под правым подбитым глазом. К слову сказать, именно этого чинодрала и карьериста должны были благодарить бойцы остатков третьего батальона, занявшие оборону вокруг Суворовки. Именно по его инициативе, без должного изучения оперативной обстановки, вопреки предупреждениям российской войсковой разведки уже в середине марта двести шестьдесят слабо вооружённых и плохо подготовленных вчерашних гражданских обывателей были доставлены сюда на покалеченных драндулетах, «мобилизованных» с автобусных маршрутов Донецка. Не успел транспорт исчезнуть за горизонтом, как площадь накрыл плотный миномётный «ливень», унеся в первые минуты пребывания на «освобождённой» территории жизни двух бойцов и нещадно изуродовав ещё пятерых.

Тогда налёт навёл шороха не только среди людей, но и среди своры местных барбосов, оставшихся без присмотра. Собаки от страха с щенячьим визгом вьюнами втискивались под лежащих солдат, надеясь спасти свои жизни под защитой незнакомых парней, по сути, оставивших их без хозяев. Так для отдельного противотанкового взвода третьего батальона стрелкового полка Народной милиции ДНР состоялось первое боевое крещение. Именно тогда Селя, Гроз, Гур, Хома, Егорка, Могила, Мэтр, Блондин и многие другие по-настоящему испытали первый животный страх, после которого начинает формироваться солдат на войне. Или ты его проглотишь и сможешь идти дальше, или он съест тебя сам живьём изнутри, а это сродни тяжелораненому или, что хуже, погибшему бойцу.

Произошедшая «горячая встреча» на боевой позиции в момент прибытия – плохая примета и ясный знак для командира, что тут точно ждали и дальше будет только хуже. Но это знак для хорошего командира, а не для паркетного штабиста, жаждущего скорее отчитаться в верхние эшелоны командования о занятии новых населённых пунктов. Большие звёзды на погонах, правительственные ордена, ветеранские льготы, продвижение по ступенькам на новые высоты власти, расширяющие доступ к великолепию генеральского благосостояния, – вот единственный мотив, которым руководствовался этот человек, готовый ради достижения своей мечты положить не один десяток донецких парней и взрослых мужиков, желания которых были куда прозаичней: просто вернуться живыми домой.

Первые месяцы специальной военной операции, к сожалению, показали, что подобных «советников» было более чем достаточно. Дальнейшие события по всей линии боевого соприкосновения стали тому откровенным доказательством, когда тысячи мобилизованных мужчин, так и не научившись правильно держать автомат, погибли, пропали без вести, были искалечены и оказались в страшном нацистском плену. Но никто никогда не слышал, чтобы хоть один из так называемых военспецов-советников оказался в мрачном списке потерь. Никто и никогда!

И тем не менее Близнец был поставлен сверху дублёром командира батальона, а после гибели майора Фесенко, несмотря на назначение нового комбата от ДНР, сконцентрировал всю власть в своих руках, и его приказы, даже несуразные, приходилось выполнять беспрекословно, как и положено по уставу.

Прошёл слушок, что Близнец чуть ли не кандидат наук… Как из дюжины матерных плевков и четырёх слов, отпущенных в словарный запас этого так называемого офицера: «есть», «так точно», «никак нет» и «ура» – можно было сделать кандидатскую диссертацию, любому здравомыслящему человеку было невдомёк. Хотя ещё древние говорили, что многие всезнайки не имеют ума.

* * *

В подчинении Сава имел ещё двух командиров отделений: Сеню Семёнова и Артёма Астахова. Парни бывалые, обоим за сорок с небольшим. В мирной жизни горняки, которым в окопе погибать веселее, чем на дне глубокой шахты. У обоих семьи со стандартным «детским набором»: мальчик и девочка. Оба имели непререкаемый авторитет, у обоих на малых позициях и в отделениях установлена жёсткая дисциплина и беспрекословно соблюдалась субординация.

Диме Славочевскому было труднее ввиду отсутствия авторитета, и появление Чалого на позиции вселило в него надежду на понижение до самой безответственной должности простого стрелка. Дима бросился сразу к Савину с пересказами чужих баек, дошедших до Суворовки из Отрадного, что «это тот самый Чалый, который командовал тремя (четырьмя, пятью) офицерами на элеваторе, когда был там начальником караула на армейском НП… К тому же он замкомвзвода по штату у гранатомётчиков… и вовсе не сержант, а офицер, только скрывает своё истинное (“белогвардейское”) прошлое… В общем, отличная замена и мне, и, царство небесное, Саше Красногудову…».

Подкат Сергея к Чалому сразу упёрся в гранитную стену совершенно безнадёжного отказа, правда, с пожеланиями успехов Диме Славочевскому в карьере ратного командира.

– Держись, сынок! Это командиры взводов на фронте в Великую Отечественную не больше двух дней жили, а ты только командир отделения. Всё у тебя ещё впереди, – с трудом преодолевая боль в горле, прохрипел сержант.