Иконописец

Лукас Корра предложил сесть в кресло, расположенного напротив небольшого столика. Рядом находился неработающий камин, на котором были диковинные статуэтки, по-видимому, из Индии.

– Я несказанно рад видеть вас, Руперт, – добродушно произнес Лукас Корра. – Спасибо вам за ответ. Я ждал и надеялся на ваш приезд.

– По правде говоря, из письма я мало что понял, кроме того, что вам нужна моя профессиональная помощь, – сказал Руперт.

– Я не мог все сообщить в письме. Вы поймете, когда я посвящу вас в детали дела. Я дружил с вашим отцом, мы не раз помогали друг другу и мне очень жаль, что его уже нет. Но время не останавливается, оно беспощадно к жизни – чем больше оно проходит, тем меньше жить нам остается… Хотите кофе?

– Не откажусь.

– Берите сахар, сколько пожелаете. Я последнее время, даже от кофе отказался, – и Корра нетвердой рукой налил гостю кофе в чашку.

Руперт подумал о старости, нежели о расстройстве старика, но судя по глухому голосу и печальным, полным отчаяния глазам, он не исключал и второе.

– Не беспокойтесь, я сам, – сказал Руперт, подхватив чашку у старика.

– Я знаю ваши способности, ими когда-то хвалился ваш отец, гордясь сыном, – продолжил Лукас Корра. – Мне нужна ваша помощь в частном расследовании. Дело это деликатное и частное. Информация не должна быть общедоступной.

– Дело касается вашей семьи? – предположил Руперт.

– Да, моей семьи. Последнее время, я чувствую, что-то происходит. Ты знаешь моего сына?

– Да, я слышал о нем, но не был лично знаком.

– Он месяц назад погиб на одном из моих заводов.

– Я сочувствую вам, – сказал с почтением и скорбью Руперт.

– Его смерть была довольно странной и запутанной. Полиция до сих пор полагает, что он убил себя сам. А я не верю этому! – последнюю фразу старик произнес в повышенном и раздраженном тоне, но потом оправился и стих. – Если бы я мог сам заняться этим делом тогда, но старость…

– Вы полагаете, что его смерть не случайна?

– Да, именно так. В этом деле не было никаких улик, говорящих, что это убийство. Все улики были в пользу версии о самоубийстве. Но последнее невозможно. Я разговаривал с ним за день до его гибели. Это был твердый в решениях и уверенный молодой человек. У него были планы. Он хотел заняться политикой. Сделать то, чего я не смог – стать мэром города. Я не был этому рад, но и запретить ему заниматься политикой не хотел, так как сам когда-то хотел заняться тем же. Я богатый человек, и достаточно заработал для многих поколений своей семьи. Человеку много для счастья не нужно. Я понял это, но слишком поздно – я стал стариком. Но не это пугает меня. Мне кажется, что мою семью кто-то преследует. И началось это с загадочной гибели моего сына. Мне сдается, что кто-то хочет уничтожить всех мужчин моего рода.

– Я займусь этим делом, – решительно заявил Руперт. – И узнаю, кто желал смерти вашему сыну.

– Нет.

– Нет? – удивился Руперт.

– Я пригласил вас не для этого. В деле гибели сына копались лучшие сыщики Австралии. И ничего не обнаружили. Вы же понимаете, что для меня не станет проблемой средства. Я готов выложить любую сумму, чтобы выяснить и найти убийцу сына. Но здесь, по-видимому, работали профессионалы высочайшего уровня. Мой сын перед смертью написал записку о том, что совершенно добровольно уходит из жизни. Но это, повторяю, невозможно. Он не мог этого написать. Экспертиза показала, что это его рука. Нашлись свидетели его гибели. В них усомниться не приходится, они не заинтересованные люди, кроме того, я их хорошо знаю. Они не лгут. Детали этого дела не проникли в прессу, так как я не хочу, чтобы об этом говорили в обществе. Официальная версия – несчастный случай на производстве. Это по моей просьбе.

– Понимаю. Но почему вы не хотите, чтобы я занялся расследованием?

– Там вы ничего не найдете, а только время потеряете. Есть проблема поважней.

– Что это за проблема? – спросил Руперт, затаив дыхание.

– Мой внук. Это единственный наследник моего рода. С его гибелью канет в вечность и мой древний род.

– Понимаю. Что с ним?

– Мальчику едва исполнилось двенадцать лет. Он рослый и сильный. Внешне ему можно было дать и шестнадцать. Я покажу его вам, но позже, – старик задумался, собираясь с мыслями. – По правде говоря, я ожидал, что мальчик уйдет из жизни раньше его отца.

– Он болен?