Икс или игрек?

Он подобрался поближе к «Приюту контрабандиста» и вошел в открытые ворота. Да, чистенький маленький домик.

Он медленно обошел его. Чуть ниже, если спуститься по ступенькам, была небольшая площадка под огород. Человек, который вышел из дома, работал там.

Альберт с интересом следил за ним несколько минут. Затем повернулся, чтобы посмотреть на дом.

Миленький маленький домик, подумал он в третий раз. Как раз для морского офицера в отставке. Здесь его хозяин ужинал в тот вечер…

Альберт медленно обошел дом несколько раз. Он смотрел на него точно так же, как смотрел на ворота «Сан-Суси» – с надеждой, словно спрашивая его о чем-то.

И по ходу дела он постоянно напевал себе под нос, как этакий Блондель двадцатого века в поисках своего господина.

– Я сказал бы тебе столько слов, – мычал Альберт. – Я сказал бы тебе столько слов. Я сказал бы тебе про любовь… – Сбился где-то? Он ведь уже это пел.

Вот как, забавно, значит, коммандер держит свиней? До него донеслось долгое хрюканье. Забавно, доносится, как из-под земли… Смешно здесь держать свиней.

Это не могут быть свиньи. Нет, это кто-то прикорнул. Но прикорнул почему-то в подвале, кажется…

Нет, день-то хороший, чтобы соснуть, но почему в таком месте? Гудя, как шмель, Альберт подобрался еще ближе.

Так вот откуда идет этот звук – из-за той маленькой решетки… Хрю, хрю, хрю, хрюююю, хрюююю, хрюююю – хрю-хрю-хрю. Какое смешное хрюканье… это что-то напомнило ему…

– Тюююю! – сказал Альберт. – Так это же «SOS». Точка-точка-точка, тире-тире-тире, точка-точка-точка.

Он быстро огляделся. Затем, опустившись на колени, тихонько отстучал ответ по металлической решетке окошка подвала.

Глава 13

I

Хотя Таппенс пошла спать в оптимистическом настроении, перед рассветом, когда дух человека уязвим, она пережила тяжелые часы.

Когда миссис Бересфорд спускалась к завтраку, она увидела перед своей тарелкой письмо, подписанное невероятно косым почерком, и дух ее воспрянул.

Это было не письмо от Дугласа, Реймонда или Сирила или какая другая шифрованная корреспонденция, доставленная лично для нее. Сверху лежала яркая открытка с собачкой Бонзо, на которой было нацарапано: «Прости, что не написала раньше. Все в порядке, Моди».

Таппенс отложила ее в сторону и вскрыла письмо.

Дорогая Патрисия,

Тете Грейси, опасаюсь, стало сегодня намного хуже. Врачи не говорят, что она сдает, но я боюсь, что особой надежды нет. Если ты хочешь увидеться с нею, лучше бы приехать сегодня. Можешь сесть на поезд в 10.20 до Ярроу, а там я встречу тебя на машине. Жду встречи с тобой, несмотря на печальный повод.

Всегда твоя Пола Пенс

Таппенс едва сдержала ликование.

Старый добрый Полупенсовик!

С трудом она изобразила на лице прежнюю утреннюю хандру и тяжело вздохнула, кладя письмо.

Двум сочувствующим слушательницам – миссис О’Рурк и мисс Минтон – она рассказала о содержании письма и свободно расписала образ тети Грейси, ее упрямство, ее безразличие к воздушным налетам и опасности и ее угасание от болезни. Мисс Минтон заинтересовалась болезнью тети Грейси, живо сравнивая ее с болячками своей кузины Селины. Таппенс, колеблясь между водянкой и диабетом, была в некотором замешательстве, но остановилась на проблемах с почками. Миссис О’Рурк проявила живой интерес к тому, будет ли Таппенс хоть какая-то выгода от смерти старой леди, и узнала, что Сирил всегда был любимым внучатым племянником старушки и ее крестником.

После завтрака Таппенс позвонила портнихе и отменила примерку пальто и юбки сегодня днем, затем разыскала миссис Перенья и сказала, что уедет на пару ночей.

Хозяйка выразила стандартное сочувствие. Этим утром она выглядела усталой, и на лице ее была тревога.

– По-прежнему нет никаких новостей от Медоуза, – сказала она. – Правда же, это очень странно?

– Я уверена, что с ним произошел какой-то несчастный случай, – вздохнула миссис Бленкенсоп. – Я всегда так говорила.

– Но, миссис Бленкенсоп, о несчастном случае уже давно сообщили бы.

– А вы что думаете? – спросила Таппенс.

Миссис Перенья покачала головой:

– Да уж и не знаю, что и сказать. Я согласна, что он не мог загулять. Он уже сообщил бы.

– Это было самое несправедливое предположение, – тепло сказала миссис Бленкенсоп. – А начал все этот ужасный майор Блетчли… Нет, если это не несчастный случай, то потеря памяти. Мне кажется, что это куда более распространенное явление, чем обычно считают, особенно в такие тяжелые времена, как сейчас.

Миссис Перенья поджала губы и кивнула. На лице ее проявлялось сомнение. Она метнула короткий взгляд на Таппенс:

– Знаете, миссис Бленкенсоп, мы ведь совсем мало знаем о мистере Медоузе, не так ли?

– Что вы хотите сказать? – резко спросила Таппенс.

– Пожалуйста, не принимайте меня в штыки. Я не поверила этому – ни на минуту.