Иль Мактуб. Судьба Эмира

Наконец, после нескольких дней в этом аду, нас вытащили наружу. Я зажмурилась от яркого света, который вдруг обрушился на меня. Слепящее солнце было слишком резким после долгих дней в темноте. Свежий воздух обжигал лёгкие, и я жадно вдыхала его, как будто это был последний шанс на спасение. Но эта надежда оказалась мимолётной.

Нам завязали глаза и начали пересаживать в микроавтобус. Сердце колотилось в груди, как загнанный зверь. Что теперь? Куда нас везут? Страх охватил меня ещё сильнее, и я почувствовала, как паника начинает подниматься из низа живота и охватывать все мое тело, но я старалась держаться. Девушки вокруг меня тоже нервничали, некоторые тихо плакали, но большинство просто молчало, погружённое в свои мысли и страхи.

Микроавтобус был тесным и душным. Мы сидели в полной темноте, и никто не знал, что нас ждёт дальше. Разговоры на арабском языке доносились до нас сквозь гул мотора, но я не могла уловить смысла. Я пыталась понять хоть что-то, но шум заглушал их речь. С каждым новым словом, сказанным на чужом языке, я ощущала, как страх усиливается. Понимание, что нас передают другому перевозчику, было пугающим. Кто эти люди? Что они собираются с нами сделать?

В какой-то момент я начала понимать, сопоставлять из обрывков фраз, что мы направляемся в Египет, в Каир. Моё сердце сжалось от ужаса. Египет — это ещё дальше от дома, ещё больше неизвестности. Я не знала, что нас ждёт там, и это только усиливало мой ужас. Мысли метались, как загнанные звери, пытаясь найти выход из этой ситуации. Как спастись? Как вырваться из этого ада? Неужели меня не ищут…Ахмад! Как ты мог уехать и бросить меня? Забрать детей и обречь на это безумие! Где ты! Ахмааад! Спаси меня! Только ты можешь…только ты!

Страх перед неизвестностью охватил меня с новой силой. Я не могла думать о будущем, потому что каждое новое мгновение приносило только больше боли и страха. Я старалась сохранять спокойствие, но это было практически невозможно. Вика, держись. Ты должна быть сильной. Ради себя, ради детей.

Дорога казалась бесконечной. Мы ехали долго, и я не могла понять, сколько прошло времени. Шум дороги, неизвестные звуки — всё это сливалось в один непрерывный поток, заставляя мои нервы натягиваться до предела. Сердце колотилось, как безумное, и я чувствовала, что больше не выдержу.

Обстановка в микроавтобусе была напряжённой, и каждый из нас чувствовал, что находится на грани. Я пыталась успокоиться, но это было невозможно.

Жаркий воздух пустыни обжигал лёгкие, когда нас вытаскивали из душного микроавтобуса. Я чувствовала, как песок, словно раскалённые иглы, впивается в кожу. Всё вокруг было залито ярким светом, и от этого контраста я на мгновение потеряла ориентацию. Нас, словно беспомощных кукол, вытаскивали и ставили на ноги, грубо толкая вперёд.

Пустыня. Бесконечная, безжизненная, поглощающая любую надежду. Тело было обессилено, душа - опустошена. Я видела страх в глазах других девушек, их немые мольбы о спасении. Но никто не слышал нас. Мы были никем и ничем в этом аду.

Под палящим солнцем мы шли, спотыкаясь, едва передвигая ноги. Песок под ногами был горячим, как угли, и каждый шаг приносил мучительную боль. Мы шли молча, иногда бросая друг другу полные отчаяния взгляды. Никто не знал, куда нас ведут и что нас ждёт впереди. Жажда сводила с ума. Губы трескались, язык прилипал к нёбу. Вода, которую нам дали, опять воняла чем-то гнилым, но это была наша единственная надежда на спасение от обезвоживания. Впереди нас ждала неизвестность, и каждый шаг давался с трудом. Вика, говорила я себе, держись. Ты должна выжить. Ради себя, ради своих детей.

Солнце висело прямо над головой, обжигая кожу и слепя глаза. Мы стояли посреди этого песчаного ада, ощущая, как слабость охватывает тело. Внезапно мы услышали звук приближающегося двигателя. Пыль поднималась в воздух, и вскоре из-за бархана показался чёрный джип.

Машина остановилась прямо перед нами. Из неё вышел мужчина. Высокий, с густой чёрной бородой, его глаза сверкали холодным блеском. Другие конвоиры сразу замерли, словно признавая его главенство.

— Асад, — прошептала одна из девушек рядом со мной. В её голосе слышались ужас и паника.

Асад подошёл ближе, окидывая нас презрительным взглядом. Он медленно обходил нас, изучая каждую, словно товар на рынке. В его глазах не было ни капли сочувствия или жалости. Только холодный расчёт и жестокость. А еще похоть. Любая женщина увидит этот мерзкий блеск в мужских глазах и содрогнется от гадливости.

— Быстрее, — рявкнул он, махнув рукой конвоирам. — У нас нет времени на задержки.

Его голос был грубым и властным. Конвоиры сразу начали нас подгонять, толкая и подталкивая вперёд. Я чувствовала, как страх сковывает моё сердце. Мы были в полной его власти. Но несмотря на это я крикнула на арабском:

- Дайте нам воды если хотите чтобы мы шли быстрее!

Асад подошёл ко мне, его взгляд остановился на моём лице. Он поднёс руку и грубо поднял мой подбородок, заставив посмотреть ему прямо в глаза.