Ила

Джеймс громко набирает воздух и меняет спокойное выражение лица на недовольство.

– Я надеялся, что ты скажешь что-нибудь о себе, а не о своих родственниках.

– Меня зовут Ила Морган.

Он смеется, разглядывая по сторонам.

– Очень приятно! А меня Джеймс Кроу. Ты как всегда!

– Кстати, Джеймс Кроу – это не индийское имя? – спрашиваю я, сконцентрировав наше внимание на нем.

Он улыбается мне в одну щеку и, будто неохотно, он заговаривает:

– На самом деле Джеймс Нэкхан Кроу. Моя мама американка. Она назвала меня. А Кроу добавил себе я сам. Это ее фамилию. Хотел сделать ей приятно. Ей и так пришлось туго в чужой местности. – Затем он поворачивает ко мне свое лицо. – Но никто в колледже и из моих друзей не должны знать о том, что она не индианка.

Я киваю ему в знак того, что этот факт будет сохранен мною в неизвестности от людей. Затем я продолжаю нашу беседу:

– Ты сделал ей приятно, потому что любишь ее? – в справочнике Юно упоминается о глубокой материнской любви, но о любви ребенка отмечено мало.

– Все любят свою мать. И отцов тоже.

– А почему твой основатель… – запинаясь и поправив горло, я исправляюсь: – то есть отец женился на чужеземке. Людям ваших земель не запрещено это делать?

– Основатель? – удивляется он, видимо, сомневаясь в услышанном слове.

Я пожимаю плечами, как это делают в фильмах, когда не знают что ответить.

– Да, – говорит он, упустив внимание о непонятом слове. – Мой отец настолько сильно влюбился в мою маму, что ради нее он ушел из дома, бросил семью и начал свою жизнь с ней. Но, несмотря на это, мой отец чтит наши традиции и строго им придерживается. Поэтому он никогда не позволит повториться тому, чтобы в нашей семье появилась еще одна не индианка.

Его последнее предложение звучит, словно он обращается к себе, чем ко мне. Он снова глядит на свои ноги и произносит его едва внятно. Кажется, его смущает теория о том, что если он полюбит кого-либо отличной от себя по социальным признакам, то он никогда не соединится с ней в союз, потому что его отец не разрешит этого.

– Даже если я влюблюсь, я никогда не смогу пойти против родителей, – добавляет он. – Я воспитан в строгой индийской семье, и мне нельзя перечить отцу.

Людям данного территориального происхождения свойственно иметь преданность к своим родителям. Эта теория будет дополнением к заключениям Юно. Но интересно то, что подобное отношение детей проявляется не во всех народностях Земли. И, тем не менее, даже самый холодный бесчувственный землянин несравним с нами в понятии об отношении к своим основателям. Как и мое мнение, которое является противоположным мнению Джеймса, даже не учитывая поступок моего основателя, отославшего за мной охранников убийц. Будь я Джеймсом, то я, естественно, не соблюдала бы обычаев и уважения к родителям в процессе защиты своих интересов. В представленном случае в испытании любви к иноземцу. Мы не испытываем забот об интересах тех, кто произвел нас на свет. Наши основатели не значимы в нашей жизни, не считая ответственности за формирование положительного продолжателя, навязанного нам одним из основных законов Нэлруга.

С нэлской точки зрения земляне ведут неразумные традиции, разделяющие их по социальным слоям. Не имеет смысла людям отличать друг друга. Они все Земляне. Они все разумные существа, которые думают, строят и общаются. Зачем им нужна детализация? Полагаю, что именно их обязательные воспоминания о месте бытия вызывают суть жестокого земного слова «расизм». Землянам стоит рассмотреть тот факт, что больше значения имеют слова «положительное» и «отрицательное», чем темная и светлая кожа.

Находясь внутри человеческого мира, я стала ведать, что он имеет чрезмерно сложную структуру и необычаен для моего понятия. Суть жизни на Земле еще не постигнута мною. К данному моменту мне очень сложно представляется понятие. Не имея собственного суждения, кроме мнения Юно о земном мире, я решаю коротко прокомментировать слова сидящего рядом со мной. Несмотря на то, что я часто оставляю Джеймса без своего мнения, и обычно он не проявляет свою настойчивость в продолжение разговора, я не могу сдержать себя от абсурда.

– Вы, люди, излишне неслаженны между собой. Вы иногда унижаете, оскорбляете, не признаете тех, кто этого не заслужил, – комментирую я, вспомнив о том, как группа студентов иностранного происхождения прокричали женщине и мужчине, просивших подаяние, «эй, обезьянки, сначала протрите наши мокасины». – А тех, кто заслуживает это, вы часто боитесь, – но высказав последнюю фразу, я мгновенно поняла неверность моего суждения. Земные преступники опасны для жизни, в отличие от нэлов – преступников, проживающих на Темном материке без права возврата в цивилизованное общество.

Он глядит на меня с улыбкой в одну щеку и прищурив глаза, словно насторожившись. На этот раз его глаза сверкают ярче. Толи от интенсивности улыбки, толи от яркости захода Солнца.

– Мне не понятно, откуда ты такая взялась? – задает он неожиданный вопрос.

Почти растеряв свои мысли, я впадаю в паническое расположение и, не задумываясь, отвечаю натренированными фразами: