Или я сейчас умру от счастья

Юлии Викторовне стало даже немного обидно, ведь ей отчего-то захотелось иметь такого любовника, как Юрий Иванович, – мудрого, приятного, с чувством юмора. Она не понимала, что на нее вдруг нашло, и быстро отогнала мысль: чем черт не шутит, она могла бы составить настоящее позднее счастье Юрию Ивановичу, стать его третьей женой. И она бы точно не ставила его перед выбором – внуки или дети. Не говоря уже о том, что ей, безусловно, льстило мужское внимание. Но у Юрия Ивановича подобных мыслей в помине не было, что пришлось признать Юлии Викторовне. Опять же, возраст. Без лишних слов понимаешь ситуацию и избавляешься от иллюзий. Да, она чувствовала себя на тридцать пять. Ей все еще хотелось влюбиться, пусть в последний раз. Но сильно, по-настоящему, со всей страстью. Пережить те чувства, которые испытывал Юрий Иванович к своей молодой жене. Юлия Викторовна тоже хотела выбирать, страдать, мучиться. Чувствовать. Чтобы все было остро, больно, живо. С другой стороны, она могла обрести друга, который ей тоже был необходим. Юрий Иванович обещал стать отличным другом. А шанс встретить близкого по духу человека можно смело приравнивать к чуду.

Впрочем, Юлия Викторовна быстро осознала, что Юрий Иванович не станет для нее ни любовником, ни другом. Она для него – приятная женщина со школьного двора, не более того. На новые порывы – любовные, дружеские, какие угодно – у него просто не осталось сил.

Следующие пару недель Сонечку забирала мама, вполне заурядная, слегка заполошная молодая женщина. Она стояла в стайке родительниц, родивших до тридцати и еще не растерявших ни нервозности при появлении учительницы, ни энтузиазма, ни некой истеричности при обсуждении школьных проблем. Чуть в отдалении от них обычно кучковались «возрастные», опытные мамы, смотревшие на молодых товарок со снисхождением и презрением. Но опыт с молодостью старался не контактировать, точнее так – молодость не шла на сближение, а опыт хмыкал, фыркал и улыбался так, что молодость чувствовала себя даже не детством, а младенчеством. На любой вопрос «возрастные» мамы затягивали любимое: «А вот мой старший сын…», «А вот когда училась моя старшая дочь…». И далее следовал рассказ, какой старшенький отпрыск гений. Успехи младшего брата или сестры уже подрощенного вундеркинда опытную мать особенно не волновали, ведь она уже состоялась как великая родительница. В другом конце вестибюля собиралась компания бабушек – те обсуждали работу общественного транспорта, зятьев, рецепты биточков, запись в поликлинику. Юлия Викторовна всегда стояла в одиночестве посередине. Иногда к ней присоединялся какой-нибудь пугливый дедушка, отправленный за внуком. Или бабушка номер два, которая видела внучку в последний раз года три назад, после чего случился семейный конфликт, инициированный бабушкой номер один. Со смертью бабушки номер один он исчерпался, и бабушка номер два экстренно была призвана помогать с внучкой. Сейчас она переживала, что или она не узнает девочку, или та шарахнется от нее.

Недолгое время место посередине занимал мужчина, встречавший двоих детей. Юлии Викторовне потребовался дедуктивный метод, чтобы решить эту логическую задачку на родство. Но пазл сложился – мужчина забирал девочку, учившуюся в четвертом классе, и мальчика-первоклассника. Девочка называла мужчину папой и старалась побыстрее сбежать на улицу, не разрешая даже забрать тяжелый рюкзак и игнорируя традиционный и бессмысленный вопрос «как дела?». Мальчик же избегал обращения к мужчине, но сбрасывал ему свой рюкзак и так же прытко несся на улицу. Юлия Викторовна уже голову сломала, кто кому кем приходится в этом треугольнике, и признала поражение по всем фронтам. Но бабушка номер два рассказала, что ее внучка учится в одном классе с мальчиком, которого забирает этот мужчина. Мальчик – его пасынок, а старшая девочка – родная дочь. Вот ведь как бывает в жизни – мужчина развелся, ушел в новую семью, к женщине с ребенком, и вдруг выяснилось, что дети учатся в одной школе. Бывшая жена требовала, чтобы нынешняя перевела сына в другую школу. Нынешняя требовала того же от бывшей. Мужчина же пока забирал обоих детей. Бывшая и нынешняя жены считали, что дети друг с другом не знакомы. А отец и отчим в одном лице не признавался, что не просто знакомы, а еще и регулярно общаются: дочь часто дежурит у малышей – играет с ними на переменах, следит, чтобы они не бегали по коридорам, и ей, как правило, достается класс, в котором учится сын новой папиной жены. Такая вот ирония судьбы.

Вновь появившись в школьном вестибюле, Юрий Иванович едва кивнул Юлии Викторовне и отправился кокетничать с учительницей дочки. Та, молоденькая, только после института, смотрела на него снизу вверх восхищенным взглядом. Тот был явно в ударе и в настроении – учительница хихикала и поправляла волосы. Юрий Иванович усердно втягивал живот и улыбался. Юлия Викторовна невольно отметила, что ее знакомый стал красить не только волосы, но и бороду.