–
– Во-первых, я стрелок и всегда себя позиционировал в качестве стрелка. Наверное, из прочих моих достижений стрелковые – наиболее объективны, их можно лучше прочих потрогать и оценить. Потому что стрелок реализует себя на соревнованиях, а эти соревнования всегда имеют итоги, то есть отверстия в мишенях. Я – трехкратный чемпион Ленинградского военного округа, в 2004 году поставивший рекорд вооруженных сил: в то время 294 очка из 300 на официальных соревнованиях министерства обороны еще никто не выбивал. Напомню, что 292 очка – это норматив мастера спорта России. Моя крайняя серия в тех соревнованиях дала мне 100 очков из 100 возможных. Для пистолета Макарова это что-то заоблачное.
Естественным образом, будучи советским офицером, я очень люблю пистолет Макарова, который порицаем и шельмуем всеми не столь успешными стрелками. На это я скажу следующее: одинаковых ПМ нет, слишком явно в них присутствует ручная доводка до «нормального боя». Впрочем, ПМ образца 1953–1957 годов – это пистолеты отличного качества (прежде всего спуска выстрела), тогда их принимали по-другому, они даже конструктивно отличаются от пистолетов образца 1961 года. Поэтому я ищу старые пистолеты. Несмотря на то, что это пистолеты 4-й категории износа, когда даже гильза в порохе, что означает, что ствол крайне изношен и даже нарезов там практически не видно, тем не менее, они стреляют очень здорово. Из иностранного огнестрельного короткоствольного оружия лучшим пистолетом я считаю чешский пистолет CZ-75, потому что по сумме заложенных в нем качеств он обладает уникальной кучностью боя и удивительным спуском. Для профессионального стрелка этот пистолет является наиболее успешным выбором, позволяющим полностью реализовать его способности.
Но не стоит никогда забывать, что стреляет не пистолет и не боеприпас, стреляет человек. Поэтому, по большому счету, пристрастия человека к определенным видам оружия есть реализация его собственных качеств, которая позволяет ему прилично стрелять даже из заведомо ничтожного оружия или плохо стрелять из оружия, всеми обласканного и популярного.
Еще небольшой момент: не новость, что любой револьвер достоин большого внимания с точки зрения кучности боя и качества производства выстрела. Хотя это комплементарные, но не взаимопересекающиеся характеристики. Весь замысел в том, что стреляя из пистолета, мы целимся по его затвору, а из револьвера – по его стволу, что дает очевидное преимущество в виде отсутствия люфта между стволом и корпусом оружия, который мог бы нас каким-то образом подвести в области прицеливания. Спуск у револьвера, как правило, в разы симпатичнее, чем у автоматического пистолета. Сама конструкция его такова, что, не имея свободного затвора, то есть не имея движения масс при выстреле, револьвер имеет отдачу в плечо стреляющего, а не в кисть, когда пистолет пытается выпрыгнуть из вашей ладони. Но это технические моменты, которые интересны профессионалам, но достаточно сложно воспринимаются любителями или интересующимися.
Что касается армейского оружия, то мне крайне интересны (здесь я не патриот совсем) образцы Steyr Mannlicher, Heckler & Koch, и сама идея М16А1 тоже глубоко симпатична: мне нравится управляемая очередь, когда я понимаю, что каждая последующая пуля летит точно вслед предыдущей, и пули не разлетаются в разные стороны. При этом не могу не отметить, что АК-47, АК-74, АКМ, АКСУ и дальнейшие варианты «Калашникова» обладают поразительной живучестью, а при калибре 7,62 они еще имели просто уникальную пробивную способностью. Беда в том, что любое оружие конструируется, прежде всего, под уже созданный прежде боеприпас. У нас было несколько иначе: первые испытания АК проводились под винтпатрон, которым стреляла трехлинейка. Поняв, что столь мощный боеприпас не позволяет стрелять очередями, потому что оружие буквально выпрыгивает при этом из рук стрелка, патрон укоротили, уменьшив заряд. А в дальнейшем, пытаясь каким-то образом повысить кучность, уменьшили калибр. Тем самым, хотя удалось сохранить высокую живучесть оружия, оно значительно потеряло в своих боевых качествах, но это мое субъективное мнение и я могу быть неправ.