Илья Муромец

А в то время собирался на службу к князю один молодой боярин, по прозванию Дюк Степанович, и прощался он со своей матерью. Прибыл он к князю Владимиру. Принял его князь Владимир и посадил за стол гулять с богатырями. Стал угощать Дюка Степановича. А Дюк Степанович выпивал так: одну рюмочку выпьет, а другую под стол выльет, один калачик съест, а другой под стол бросит.

Заметил это князь Красно Солнышко и сказал Дюку Степановичу:

— А что ты, молодой боярин, одну рюмочку выпиваешь, другую под стол выливаешь, один калачик ешь, другой под стол кидаешь? Разве тебе что не нравится?

Отвечает князю Дюк Степанович:

— Да, Владимир Красно Солнышко, калачи твои что-то зачерствели, а пиво-то прытко задохнулося... У моей родимой матушки калачики на пекарне пекут всё медвяные: один ешь — за вторым рука тянется, второй ешь — третий с ума нейдет. Да и пиво у вас, видно, в бочонках да погребах стоит неприбрано. А у моей матушки пиво подвешено в бочках, на цепях высокиих. Ветры освежают те бочки высокие, пиву-то затхнуться и неколи. Одну чарочку пьешь — за второй сама рука тянется, втору пьешь — третья с ума нейдет. У вас, князь Владимир, и печь полиняла-то. А у нас-то в горнице печи муравлены. А одёжи-то у вас, князь Владимир Красно Солнышко, темны, заношены, а у моей матушки одёжа каждый день всё новая.

Тут был один богатырь, за столом сидел, по прозвищу Чурила Пленкович. Слушал Чурила Пленкович эти слова, очень обиделся. И говорит князю Владимиру.

— Уж ты, князь Владимир Красно Солнышко, дай нам с ним об заклад удариться. Чтобы каждый день мы с ним являлись в новых одёжах. Хватит ли у него на целый год одёжи новые?

Тогда стали бояре совет держать и разрешили им об заклад удариться. И сбилися они об заклад — если у которого на год одежды не хватит — с того голову долой. Стал Дюк Степанович домой собираться, чтобы одёжу привезти на целый год. Но Чурила Пленкович тут воспротивился. Говорит он таковы слова:

— Не согласен я на то, чтобы отпустить домой Дюка Степановича. Может добыть он платье не то, что дома, а в других местах. А пущай-ка он напишет в свой дом бумажку матушке, и она вышлет одёжу ему.

Дюку Степановичу делать было нечего. Садится он за столы дубовые, берет чернильницу с пером, начинает писать бумажку матушке. И положил ту бумажку в мешок и привязал мешок к седлу Бурки Вещего. И наказал ему так:

— Ты беги, Бурка Вещий, ты неси письмо моей матушке. Пущай пришлет она ко мне тюки полные, чтобы одёжи хватило мне на каждый день, на круглый год.

И вывел он Бурку Вещего и поставил на дорогу родную.

Побежал Бурка быстро, как калена́ стрела из лука пущена. Прибежал Бурка на широкий двор, к Дюка Степановича матушке.

Матушка очень напугалася — прибежал конь один-одинешенек, а сынка нигде нетути. Схватила она вещевой мешок, развернула его и видит — в бумажке что-то писано. Как прочитала, так и догадалася: мол, неладно, что-то сынок мой наделал. Начала сбирать всю одёжу, насчитала как раз на круглый год. Положила она одёжу в мешки, привязала мешки к Бурке Вещему, послала его к сынку Дюку Степановичу.

Бурка Вещий тут вернулся в скором времени к своему хозяину Дюку Степановичу.

Был день Дюку Степановичу назначенный, когда явились богатыри в новых одежонках. И целый год они ходили всё в одёжах переменныих.

И в последний день вошли оба — Дюк Степанович с Чурилой Пленковичем в драгоценных одеждах соболиныих. У Чурилы Пленковича была одежда очень драгоценная, а у Дюка Степановича много лучше: кафтан у Дюка Степановича был с кавалером да с девицей. Как застегнет он свой кафтан, то девица с молодцом обоймутся, как расстегнет — девица с молодцом поцелуются.

Чурила Пленкович стал совет держать:

— Рассудите вы, люди добрые! Кто проиграл из нас голову?

И стали их судить-рядить, и признали, что Чурила Пленкович пробил об заклад свою голову.

Хотели на лобно место его вывести, да заступился здесь Илья Муромец:

— Не нужно нам проливать кровь христианскую, а нужно дать Чуриле Пленковичу сильный выговор.

Не угомонился тут Чурила Пленкович, стал опять споры затевать, стал биться об заклад по-новому. Богатыри опять стали совет держать. Посоветовали — обратно пущай побьются Дюк с Чурилой об заклад.

Чурила Пленкович говорит:

— Кто из нас перескочит Днепр-реку на своих лошадях ретивых? Кто не перескочит — тому рубить будут голову.

Но и тут Дюк Степанович не струсил, даром, что молод был. И поехали они на своих конях Днепр перескакивать. Тут Чурила Пленкович говорит:

— Скачи вперед ты, Дюк Степанович.

Но тут Илья Муромец воспротивился:

— Проиграл ты, Чурила, свою голову, так скачи ты перво-наперво.

Чуриле Пленковичу перечить было некогда. Разгорячил он своего коня ретивого, дал он шпоры своему коню под круты бедра. Как взвился его конь высоко и осередь Днепра ударился. Понесла коня река быстрая.

Тут Дюк Степанович повысился. Как дал своему коню под круты бедра. Его Бурка Вещий на ту сторону бросился. Подхватил Дюк Степанович Чурилу за кудри черные и вытащил его на ту сторону.

Тут-то все богатыри сразу загута́рили:

— Отруби, Дюк Степанович, Чуриле голову: два раза он проиграл ее.