Илья Муромец (СИ)

Илья с любопытством и страхом наблюдал за всем происходящим. Но любопытство постепенно стало брать верх. Хуторянину всё сильнее хотелось испытать себя в схватке со столь могучим зверем. Вспомнилась сразу вся его короткая жизнь. Илья в тот момент был уверен, что высшая воля привела его в это место, высшая воля исцелила его от страшного недуга и хранила до сих пор. В связи с этим хуторянин чувствовал какой-то избыток сил, ощущал себя если не неуязвимым, то защищённым от смерти. Боли Илья не боялся уже давно, она так долго сопровождала его изо дня в день, что в редкие минуты, когда он исчезала, и когда не нужно было делать усилие над собой, чтобы подняться в постели, поесть и даже говорить, то юный карачаровец тут же искал себе новой боли, чтобы преодолевать её. И он преодолевал свою боль и свою болезнь, усилиями воли совершая то, что другим давалась легко и инстинктивно. Но вот прошло уже много дней с тех пор, как боль насовсем исчезла, а воля, побеждающая эту боль изо дня в день, осталась, и воля эта требовала новой борьбы, новой опасности. И в этом кабане юный карачаровец увидел ту самую опасность, от которой уже отвык, и к которой стремился тогда всем сердцем. Ноги сами понесли Илью, он не помнил, как отделился от дерева, за которым до этого прятался. Теперь он весь был вниманием. Рука быстро нащупала в траве копьё, брошенное в зверя Ратшей или Хельги. Ноги одним прыжком вознесли его вверх, и копьё вошло глубоко в плоть кабана. Михаил был спасён, Илья с силой был отброшен в сторону. Тяжело раненный зверь рванул на него, полный неистовой ярости. Илья успел лишь встать на колени и схватить секача за клыки. Огромная масса тут же попёрла на него. Но теперь юный Полюд - единственный из всадников, кто сохранил при себе копьё, спустился на землю и пошёл в атаку. В тот самый момент, когда Илья почувствовал хруст собственного сломанного ребра, юный охотник сбоку воткнул в кабана второе копьё и на этот раз нанёс ему уже последнюю, смертельную рану. Карачаровец тяжело дышал, но из-за сломанного ребра никак не мог отдышаться. И всё же с помощью Полюда он смог подняться на ноги.

- Ты спас меня, - вымолвил Михаил, - как твоё имя?

- Я - Илья, сын Ивана.

- Михаил, сын Игната, - проговорил охотник и пожал ему руку.

- Это где же такие бесстрашные охотники живут? - улыбаясь, спрашивал Ратша.

- Я из села Карачарова, владыка, - отвечал Илья.

- Ты уже охотился прежде не кабана?

- Нет, владыка.

- Хм, ты мне нравишься, Илья Карачаровец, в тебе есть великая сила. Я ничего подобного ещё в жизни не встречал.

Глава 3.

Муром.

Илья отличился перед горожанами, не попав ещё в город, а вместе с тем обеспечил себя едой на долгие дни. Целая треть кабана досталась ему, ровно столько же получил и Полюд, который разделил свою добычу поровну со своим любимым Хельги, а тот половину своей доли отдал тысяцкому - Ратше. Остальное раздали прочим охотникам, по большей части Михаилу Ингатичу и тому, кто первым встретился со зверем. Его нашли в лесу полуживого, с переломанными костями, в крови и ссадинах. Но раны были не смертельные, и охотник должен был оклематься. Часть своего мяса Илья в тот же день в Муроме обменял на хлеб в местной пекарне, другую часть продал за монеты, остальное просолил и прокоптил в дыму костра. Всё это время Илью не покидал какой-то восторг, странное чувство удовольствия, которое сопровождало его повсюду. Всё в городе поражало юного гостя, всё вызывало в нём восхищение. И большое обилие людей, коней, собак, собранных в одном месте, и изобилие всевозможных товаров, и здания прежде невиданной высоты. Первое время совершенно ничего не хотелось делать, хотелось лишь наблюдать за людьми, за их поступками, разговорами, манерами. Хотелось учить и учиться, перенимать буквально всё. Это счастье ученичества сразу выдавало в Илье выходца из деревни. А кроме того, его образ жизни. Карачаровец не искал себе крова и спал на траве под открытым небом, не искал себе никакого труда, подолгу слонялся по улицам без дела, всё расспрашивал и интересовался, отвлекая людей от их занятий. Многим даже нравилось беседовать с Ильёй, видя его живой интерес. И муромчане принимались ему рассказывать про особенности своих занятий, про городские слухи, про свою родню - про всё. Илья всё слушал с интересом и живо поддерживал любой разговор. Правда, когда он слишком увлекался и начинал подробно рассказывать о себе, никто подолгу его не слушал, и вскоре все уходили или переводили тему.