Илиада

Сколь он ни будет бесстрашен и боя кровавого жаден,

С радостью, верно, колена преклонит, когда лишь безвреден

Выйдет из пламенной битвы и страшного единоборства!»

120 Так говорящий герой отвратил помышление брата,

Правду ему говоря: покорился Атрид, и клевреты

Весело с плеч Менелая оружия светлые сняли.

Нестор от сонма ахеян восстал и вещал им печальный:

«Боги! великая скорбь на ахейскую землю приходит!

125 Истинно горько восплачет Пелей, седой конеборец,

Славный мужей мирмидонских вития и мудрый советник.

Он восхищался, когда, вопрошая меня в своем доме,

Каждого порознь ахейца разведывал род и потомство;

Ныне ж, когда он услышит, что всех ужасает их Гектор,

130 Верно, не раз к небожителям руки прострет, да скорее

Дух сокрушенный его погрузится в обитель Аида!

Если бы ныне, о Зевс, Аполлон и Паллада Афина!

Молод я был, как в те годы, когда у гремучего брега

Билася рать пилиян и аркадян, копейщиков славных,

135 Около фейских твердынь, недалеко от струй Иардана.

В воинстве их впереди Эревфалион, богу подобный,

Первый стоял, ополченный оружием Арейфооя,

Славного Арейфооя, прозванием палиценосца,

Данным ему от мужей и от жен, опоясаньем красных:

140 Мощный, не луком тугим, не копьем длиннотенным сражался,

Он булавою железной ряды разрывал сопротивных.

Оного храбрый Ликург одолел, но не силой — коварством,

В тесном проходе; не мог он себя булавой и железной

Спасть от смерти: Ликург, на дороге его упредивши,

145 В чрево копьем поразил, и об дол он ударился тылом.

Снял победитель оружия, дар душегубца Арея;

После и сам их носил, выходя на Ареевы споры.

Но когда обессилел герой, состаревшийся в доме,

Отдал тяжелый доспех Эревфальону, ратному другу:

150 Сими доспехами гордый, выкрикивал всех он храбрейших;

Все трепетали, страшились, никто не отважился выйти.

Вспыхнуло сердце во мне, на свою уповая отвагу,

С гордым сразиться, хотя между сверстников был я и младший.

Я с ним сразился, — и мне торжество даровала Афина!

155 Большего всех и сильнейшего всех я убил человека!

В прахе лежал он, огромный, сюда и туда распростертый,

Если бы так я был млад и не чувствовал немощи в силах,

Скоро противника встретил бы шлемом сверкающий Гектор!

В вашем же воинстве сколько ни есть храбрейших данаев,

160 Сердцем никто не пылает противником Гектору выйти!»

Так их старец стыдил, — и мгновенно воспрянули девять:

Первый воздвигся Атрид, повелитель мужей Агамемнон;

После воспрянул Тидид Диомед, воеватель могучий;

Оба Аякса вожди, облеченные бурною силой;

165 Дерзостный Идоменей и его совоинственник грозный,

Вождь Мерион, человеков губителю равный, Арею;

После герой Эврипил, блистательный сын Эвемона;

Вслед Андремонид Фоас и за ним Одиссей знаменитый.

Столько восстало их, жаждущих с Гектором славным сразиться.

170 Слово опять обратил к ним Нестор, конник геренский:

«Жребии бросим, друзья, и которого жребий назначит,

Тот несомненно, я верю, возрадует души ахеян

И не менее радостен будет и сам, коль спасенный

Выйдет из пламенной битвы и страшного единоборства».

175 Так произнес он, — и каждый, наметивши собственный жребий,

Бросил в медный шелом Агамемнона, сына Атрея.

Рати молились и длани к бессмертным горе воздевали;

Так не один говорил, на пространное небо взирая:

«Даруй, о Зевс! да падет на Аякса, или Диомеда,

180 Иль на царя самого многозлатой Микены, Атрида».

Так говорили, — а Нестор шелом сотрясал пред собраньем;

Вылетел жребий из шлема, данаями всеми желанный,

Жребий Аякса; и вестник, понесши кругом по собранью,

Всем, от десной стороны, показал воеводам ахейским.

185 Знака никто не признал, отрекался от жребия каждый.

Вестник предстал и к тому, по собранию окрест носящий,

Кто и означил, и в шлем положил; Теламонид великий

К вестнику руку простер, и вестник, приближася, подал;

Жребий увидевши, знак свой узнал и в восторге сердечном

190 На землю бросил его и к ахеям вскричал Теламонид:

«Жребий, ахеяне, мой! веселюся и сам я сердечно!

Так над божественным Гектором льщусь одержать я победу.

Други, пока я в рядах боевые доспехи надену,

Вы молитеся Зевсу, могущему Кронову сыну,

195 Между собою, безмолвно, да вас не услышат трояне.

Или молитеся громко: мы никого не страшимся!

Кто б ни желал, против воли меня не подвигнет он с поля

Силой, ни ратным искусством; и я не невеждой, надеюсь,

Сам у отца моего в Саламине рожден и воспитан!»

200 Так говорил; а данаи молили могущего Зевса.

Так не один возглашал, на пространное небо взирая:

«Зевс отец, обладающий с Иды, преславный, великий,

Дай ты Аяксу обресть и победу, и светлую славу!

Если ж и Гектора любишь, когда и об нем промышляешь, —

205 Равные им обоим и могущество даруй, и славу!»

Так говорили. Аякс покрывался блистательной медью

И, как скоро одеялся весь в боевые доспехи,

Начал вперед выступать, как Арей выступает огромный,

Если он шествует к брани народов, которых Кронион

210 Духом вражды сердцегложущей свел на кровавую битву:

Вышел таков Теламонид огромный, твердыня данаев,

Грозным лицом осклабляясь; и звучными сильный стопами

Шел, широко выступая, копьем длиннотенным колебля.

Все аргивяне, смотря на него, восхищалися духом;