Илимская Атлантида. Собрание сочинений

…Прошел сентябрь, за ним октябрь. Слава Богу, люди перед морозами стали покупать квартиры. У Инвесткомбанка, видимо, оказалось много дел, ему было не до выдачи кредитов. Да и Городской банк о себе не напомнил. А тресту кредит уже был и не нужен.

К Новому году дела в компании наладились, квартиры продавались. Алексей Николаевич шел по предпраздничному городу, любовался солнечными витринами магазинов и, почему-то вспомнив о Фениксе – мифологической птице, пытался понять, как такое может быть – чтобы из ее пепла рождался ее птенец. И тут он вспомнил маленький березовый листочек-кораблик, который сейчас, под толщей земли и снега, претерпевает непостижимые превращения, чтобы весной береза явила миру свой новый выводок, трепещущей на теплом ветру, ликующий в лучах солнца листвы. Но потом ведь наступит июнь? Неужели, опять дождливый? Неужели, опять придется идти в банк? Алексея Николаевича вмиг покинули романтические мечтания, и знакомое чувство неприязни вновь подкатило к горлу тошнотворной волной.

Возле яркой витрины Зубов заметил маленькую нищую старушку, она, плохо одетая, зябкая и голодная, стояла, как восторженный ребенок, пред кукольным Рождественским вертепом. Алексею Николаевичу стало невыносимо ее жалко. Ему показалось, что это несчастное существо перед Новым годом послано ему в укор: в укор его невнимательности, постоянной занятости, строгости к людям и к себе. В укор тому, что он за своей работой, посвященной благу людей, порой забывал о простых человеческих чувствах – доброте к ближнему, милосердии к страждущему.

Зубов порылся в бумажнике, достал денежную купюру и подал ее старушке. Та не отказалась, молча его перекрестила и медленно побрела по своему́, предначертанному только ей, пути.

Глава четвертая Праздник

Зубов проводил совещание. Оно было посвящено вопросу утверждения оригинального проекта производства работ по жилому дому на улице Яковлевской. Имеющееся минимальное пятно застройки не позволяло выполнить работы по классической схеме.

Башенный кран пришлось устанавливать внутри будущего дома. Сегодня необходимо было принять решение об ограничении поворота его стрелы, рассчитать все так точно, чтобы не происходило зависание груза над стоящим рядом жилым домом.

Профессионалы умно и доказательно спорили о максимальном грузе, об автоматическом отключении, о способе подъезда, о бетонировании бетононасосом и еще о разных строительных премудростях.

Разговор то затихал, то вдруг резко выходил на полную динамическую силу, оркестр голосов, если использовать музыкальную терминологию, начинал звучать «фортиссимо». В один из таких энергетических моментов в кабинет попыталась войти секретарь директора, но оглушенная акустическим всплеском, застыла у порога.

Алексей Николаевич посмотрел на нее, появившуюся не вовремя, недружелюбно и резко, слегка охрипшим голосом то ли спросил, то ли приказал:

– Галя, что случилось? Подожди у себя!

Но Галя входить и не собиралась, заглядывая в приоткрытую дверь, она выкрикнула:

– Алексей Николаевич, к вам приехали.

– И что?

Но тут дверь кабинета распахнулась, и в проеме он увидел знакомую фигуру председателя депутатского корпуса Никольского поселения Вячеслава Ивановича Куклина.

– Ты откуда, друг? – вмиг окрепшим голосом радостно воскликнул Зубов, рванувшись ему навстречу.

– Прямо из Никольска.

– Понятно. Так, ребята, делаем перерыв, – мягко обратился он к своим коллегам, – вы в рабочем порядке без меня доспорьте.

Оставшись наедине с приятелем в комнате отдыха, Алексей Николаевич упрекнул его:

– Ты чего, позвонить не мог? Я бы подготовился к торжественной встрече на высшем уровне.

– Мог, конечно, Алексей, но все так быстро закрутилось. Вечером сообщение пришло – вызвали в Правительство области на совещание, не до тебя было, сам понимаешь. Ночью готовил отчет, утром выехал рано. Думал, тебе позвонить, но побоялся разбудить. Хорошо, что вообще застал.

– Хорошо, конечно. Только угостить мне тебя нечем.

– Чай-то есть?

– Чай есть.

– Вот и славно, – пробасил Куклин.

– Так ты не останешься на ночь?

– Нет, Леша. Дел – сам знаешь.

– Да я уже привык, что ты каждый раз приезжаешь на пять минут.

– Так получается. Но, Алексей, прошу тебя, не обижайся, вот соберусь и приеду надолго, и не один, а с Людмилой. И это случится скоро. А сейчас никак не могу, завтра депутатская сессия, от нее не отмахнешься и не передвинешь начало.

– Ладно, Слава, не буду строить из себя обиженного, тем более что у самого дел по горло. Рассказывай, как жизнь?

– Пока нормальная. Лето в разгаре, а летние дни хороши. Внуки живут у нас, Людмила целый день возится с ними и с огородом: и то и другое растет. У меня все также: с утра и до позднего вечера – работа, работа… Наверное, так до последнего своего вздоха и буду с ней жить в любви-ненависти.