Илларион

Недовольно фыркнув, он собрался продолжить поиски вина, но увидел, что на полках за портретом целыми стопками лежали и другие картины. Видимо, подготовленные к транспортировке, они были укрыты плотной тканью и перетянуты скотчем, хранить их здесь долго явно не собирались. Чтобы взглянуть на запечатанные картины и при этом не оставить никаких следов повреждений на обертке, потребовалось бы много времени и усилий. Айзек спустился в подвал только на пару минут – раздобыть бутылку вина к обеду и вернуться назад. Его отсутствие наверху не могло продолжаться дольше, и писателю, как шпиону за линией фронта, пришлось быстро найти стеллаж с вином, выбрать правильный сорт и побежать к лестнице. К чему было скрывать откровенный интерес к загадочным картинам? Почему не позвать Сибиллу в подвал и напрямую не попросить разрешения посмотреть, что же скрывают эти упаковки? Причины такой осторожности Айзек разглядел не сразу, но когда уделил анализу немного времени, то без труда понял – Джейн его надоумила, и неслабо. Семена сомнения, посаженные ею в разум писателя, дали первые ростки.

На веранде Айзека ожидал небольшой круглый стол, полностью обставленный пленительными яствами. Сибилла ловко перехватила бутылку вина из его рук и провернула в ладони этикеткой вверх.

– Посмотрим, что ты выбрал… К слову, некоторые из тех бутылок Гаспар купил до того, как мы с ним впервые встретились. – С этими словами она взяла штопор и вогнала его в пробку.

– Вообще-то это мужское занятие.

– Мы установили, что ты далеко не сомелье, Айз. В связи с этим предлагаю отойти от сексистских убеждений. Садись и раскрой чакру обжорства, женатик.

Начало трапезы ознаменовал характерный хлопок, следующий за вытащенной пробкой. И салат, и основное блюдо были настолько восхитительными, что интерес Айзека к предметам искусства в подвале остыл до той температуры, когда его можно было без труда отодвинуть в сторону без угрозы ожога. Разбавленная милыми шутками болтовня ни о чем стала отменной приправой к застолью. Вся умиротворяющая обстановка – плеск воды в бассейне, мягкий свет, бивший сквозь листву и обтекавший стены дома, великолепные кулинарные произведения с пикантным вкусом, неотразимая улыбка на щетинистом лице писателя, – переместила Сибиллу в пространство, где она могла наслаждаться каждой крупицей этого прозаичного и в то же время сладкого момента. Она отложила разговор о первых результатах ее творчества и решилась начать его лишь тогда, когда оба школьных друга переместились на шезлонги и в свободном, праздном ритме опустошали винные бокалы.

– Вчера я снова попробовала приступить к написанию книги, учтя твои последние комментарии и рекомендации, – промолвила Сибилла, заставив Айзека мгновенно развернуться к ней.

– Каковы успехи?

– Я хочу, чтобы ты взглянул и определил сам.

– Конечно! В чем вопрос?! – воодушевленно отозвался писатель.

Хозяйка уверенно поднялась с лежака и скрылась в зале. Ждать ее возвращения долго не пришлось, она вернулась с распечатанной стопкой бумаги в руках и вручила ее мастеру писательского дела. Название большими буквами было напечатано в самом верху первой страницы, и вид его покрыл кожу Айзека трусливыми мурашками, предвестниками животного страха и будоражащего восхищения. «Клетка из костей». Поразительно, каким интригующим преддверием книги может служить ее название. Писатель сразу проникся чувством, что сам текст впечатлит его не меньше.

Десять печатных страниц погрузили Айзека в транс. Он ни на мгновение не мог оторваться от чернильного воплощения Сибиллы, обретшей глубокомысленное и невероятное перевоплощение в буквенных символах. Потрясающие конструкции из слов, меткие, проницательные и мудрые фразы, из одной строки в другую перетекали искренние чувства и переживания, жизнь творца явственно проглядывала там, за гранью вырисованных принтером черных символов на белой дышащей бумаге.