Иллюстрированная история оружия. С древнейших времен до начала XIX века

Чем сильнее чувствовало ленное сословие свое могущество, тем сильнее стремился каждый упрочить в нем свое личное значение и необходимость в себе. Такое преувеличенное стремление к самовозвышению было причиной безмерно тяжелого вооружения; каждый хотел быть не только героем, но и «совершенно неуязвимым», отсюда произошло то, что конные воины стали носить шлемы в виде горшка и другие доспехи, совершенно не соответствовавшие ни климатическим условиям Востока, ни военной тактике восточных народов. Конный воин был теперь совершенно защищен от неприятельских ударов, но зато его конь изнемогал под тяжестью и сам он был не в состоянии подняться с земли без посторонней помощи. Оружие, подобно доспехам, тоже увеличилось в весе; древко копья стало делаться толще, меч тяжелее; копье, прежде управлявшееся свободно поднятой рукой, теперь нужно было упирать в выемку наплечника, чтобы нанести удар. И направление это продолжается до XIII века. При таком вооружении сомкнутый строй был совершенно невозможен, напротив того, силы неизбежно рассеивались и сражение представляло собой не что иное, как множество самостоятельных турниров, где каждый сражался для себя. И вот тут-то всеми презираемая пехота и дала пример сильной сомкнутой тактики, несмотря на свое смешанное и недостаточное вооружение. Многие благоразумные полководцы пытались вывести феодалов из этого заблуждения или сделать его, по крайней мере, вредным. Уже в навербованном войске Фридриха II есть много мавров с Сицилии, которые вели сражение совершенно иным путем. Поход Генриха VII (1310–1313) был последним триумфальным походом тяжеловооруженной немецкой кавалерии; уже несколько лет спустя толпа швейцарских плохо вооруженных крестьян наголову разбивает габсбургское войско (при Мооргафеле в 1315 г.)[8].

Победа плохо вооруженной, но нравственно сильной пехоты разразилась громовым ударом над самоуверенной и гордой кавалерией Германии и Франции, заблуждение, продолжавшееся в течение столетий, было раскрыто, но за ударом не последовало еще правильного понимания случившегося; рыцарство не хотело отказаться от своего привилегированного способа служить отечеству на коне и только иногда случайно спешивалось, пытаясь восстановить свое прежнее величие. Но тщетно! В его тяжелом, невозможном для пешего вооружении рыцарство могло играть роль только неподвижной обороны, и битвы при Луапене в 1338 г., при Семпахе в 1336 г. и при Нефельсе в 1388 г. вполне доказали его несостоятельность.

Таким образом, полнейший переворот в военном деле произошел при содействии низших элементов народа. На рыцарство это имело деморализующее влияние, чему, кроме того, способствовала слабость правительственной власти. Не желая встать наряду с массой, рыцарство стало сражаться небольшими эскадронами, а так как такой способ требовал большой подвижности, то стали уменьшать доспехи. Прежде всего был уничтожен горшковидный шлем, а на его месте появляется бацинет; мешковидный панцирь заменяется более легким, который лучше облегает формы тела. Этим конный воин получает бо́льшую свободу действий и становится более полезным в битве, но процент конного войска все-таки значительно уменьшается, тогда как число пехоты прогрессивно возрастает. Самострел и лук встречаются теперь в большом количестве, а около 1330 г. в главных войсках появляются люди, умеющие действовать бомбардами, приводя в удивление и свое, и неприятельское войско.

Только благодаря знаменитой шахматной игре, прозванной игрой Карла Великого (из аббатства Сен-Дени) и теперь находящейся в Национальной французской библиотеке, можно составить представление об одежде, которую, вероятно, носили воины времен Карла Великого, так как несколько позднейшая Библия Карла Лысого (ок. 850) изображает сына Людовика Благочестивого среди стражи, костюм которой есть подражание римскому вооружению с добавлением особенного шлема в форме колокола, уже использовавшегося некоторыми военными людьми VIII века.

Пешки — в виде пехотинцев, одеты в длинное платье из материи, которое спускается на колени и имеет узкие рукава, доходящие до кисти руки. Грудь и плечи покрыты длинной мантией из железных блях, скрепленных в длину, на манер черепицы. Мантия эта имеет два боковых разреза для прохода рук. Головной доспех составляет цилиндро-конический шлем, который защищает щеки, оставляя лицо открытым; сверху он имеет выступ, спускающийся на нос, образуя наносник, защищающий лицо от поперечных ударов, подобно виотийскому шлему. Ноги защищены кожаными гетрами.

Оружие пехотинца состоит из меча средней величины, с широким при основании клинком, лезвия которого незаметно соединяются до острия. Рукоять имеет форму ромба с небольшим крестиком на вершине, трубка ее оканчивается круглой, более или менее овальной головкой.

Широкий миндалевидный щит, выпуклый извне, окаймлен обручем, вероятно металлическим; ремни щита перекрещиваются на внешней стороне, разделяя ее на четырехугольники, из которых каждый имеет в своем центре крупную шляпку гвоздя.