Иллюстрированная русская история

конце 1611 г. Московское государство представляло собой зрелище полного видимого разрушения. Поляки взяли Смоленск; польский отряд сжег Москву и укрепился за уцелевшими стенами Кремля и Китай-города; шведы заняли Новгород; на смену убитому второму Лжедимитрию в Пскове уселся третий, какой-то Сидорка; первое дворянское ополчение под Москвой со смертью Ляпунова расстроилось.

Между тем страна оставалась без правительства. Боярская дума, ставшая во главе его по низложении В. Шуйского, упразднилась сама собою, когда поляки захватили Кремль. Но когда изнемогли политические силы, начали пробуждаться силы религиозные и национальные, которые пошли на выручку гибнущей земли. Призывные грамоты архимандрита Дионисия и келаря Авраамия, расходившиеся из Троицкого монастыря, подняли нижегородцев под руководством их старосты Кузьмы Минина. На призыв нижегородцев стали стекаться оставшиеся без дела и жалованья, а часто и без поместий служилые люди, городовые дворяне и дети боярские, которым Минин нашел и вождя, князя Дмитрия Михайловича Пожарского. Так составилось второе дворянское ополчение против поляков.

Месяца четыре ополчение устроялось, с полгода двигалось к Москве, пополнялось по пути толпами служилых людей. Под Москвой стоял казацкий отряд князя Трубецкого, остаток первого ополчения. Казаки были для земской дворянской рати страшнее самих поляков, но скоро стало видно, что без поддержки казаков ничего не сделать. В октябре 1612 г. казаки взяли приступом Китай-город. Но земское ополчение не решилось штурмовать Кремль; сидевшая там горсть поляков сдалась сама, доведенная голодом до людоедства. Казацкие же атаманы отбили от Волоколамска короля Сигизмунда.

Вожди земского и казацкого ополчения князья Пожарский и Трубецкой разослали по всем городам государства повестки, призывавшие в столицу духовные власти и выборных людей из всех чинов для земского совета и государского избрания. В самом начале 1613 г. стали съезжаться в Москву выборные всей земли.

Первый вопрос, поставленный на соборе, выбирать ли царя из иноземных королевских домов, решили отрицательно. Этот приговор разрушал замыслы сторонников королевича Владислава. Но выбрать и своего природного русского государя было нелегко. Единомыслия не оказалось. Собор распался на партии между великородными искателями, из которых более поздние известия называют князей Голицына, Мстиславского, Воротынского, Трубецкого, Мих. Ф. Романова. В это время вдруг пошли в собор одно за другим «писания», петиции за Михаила от дворян, больших купцов, от городов Северской земли и даже от казаков.

Сам по себе Михаил, 16-летний мальчик, ничем не выдававшийся, мог иметь мало видов на престол, однако на нем сошлись такие враждебные друг другу силы, как дворянство и казачество. Из рядов выборных выделился донской атаман и, подошедши к столу, положил на него писание. «Какое это писание ты подал, атаман?» — спросил его князь Д. М. Пожарский. «О природном царе Михаиле Федоровиче», — отвечал атаман. Этот атаман будто бы и решил дело. Михаила провозгласили царем.

Но это было лишь предварительное избрание, окончательное решение предоставили непосредственно всей земле. Тайно разослали по городам верных людей выведать мнение народа. Народ оказался уже достаточно подготовленным. Посланные возвратились с донесением, что у всех людей, от мала и до велика, та же мысль: быть государем М. Ф. Романову.

В торжественный день, в неделю православия, первое воскресенье великого поста, 21 февраля 1613 г., были назначены окончательные выборы. Каждый чин подавал особое письменное мнение, и во всех мнениях значилось одно имя — Михаила Федоровича. Тогда несколько духовных лиц вместе с боярином посланы были на Красную площадь, и не успели они с Лобного места спросить собравшийся во множестве народ, кого хотят в царя, как все закричали: «Михаила Федоровича».

Все эти избирательные приемы имели успех потому, что нашли опору в отношении общества к фамилии. Михаил принадлежал к боярской фамилии, едва ли не самой любимой тогда в московском обществе. Так явился родоначальник новой династии, положивший конец Смуте.

Следствия Смуты

етырнадцать бурных лет, пережитых Московским государством, не прошли бесследно. Следствия Смуты, обнаруживающиеся с первых минут царствования Михаила, шли из двух главных перемен, произведенных ею в положении государства: во-первых, прервалось политическое предание, старый обычай, на котором держался порядок в Московском государстве XVI в.; во-вторых, Смута поставила государство в такие отношения к соседям, которые требовали еще большего напряжения народных сил для внешней борьбы. Отсюда вышел ряд новых политических понятий, утвердившихся в московских умах, и ряд новых политических фактов, составляющих основное содержание нашей истории XVII в.