Иллюстрированная русская история

Эта подать, «подушина», своей окладной единицей, ревизской душой, смущала многих. В народном хозяйстве нет душ, а есть только капиталы да рабочие руки; действительными плательщиками могли быть, конечно, только работники, а не старики и младенцы. Но при исполнителях и финансовых понятиях, какими располагал Петр, никакая рациональная система обложения не могла быть удачна. При невозможности мудреной регистрации производительных сил оставался простой арифметический подсчет живой наличности мужского пола, не обходя и вчера родившихся младенцев. Ревизская душа и была такой расчетной, разверсточной окладной единицей, чисто фиктивной. И у народа оставался вопрос, зачем это приказные люди придумывают таких плательщиков, которые за себя платить не могут. Однообразный уравнительный налог на деле усиливал естественное неравенство семейных составов и состояний.

Больнее всех пострадали и без того наиболее обездоленные помещичьи крестьяне. Подушная подать легла на них в одинаковом размере с лучше устроенными дворцовыми и церковными крестьянами, увеличив втрое и по местам даже вчетверо их окладные платежи. Усиленные расходы по службе и по оплате казенных повинностей, какие легли на бездоходных дворовых людей, помещики полностью и даже с избытком переложили на своих крестьян и подняли крестьянский оброк до непомерной высоты, пользуясь отсутствием законной оброчной нормы.

В первый же год подушная дала недобора 848 тысяч. Значит, 15-летняя борьба с дефицитом 1710 г. в 13 % расхода завершилась недобором 18 % подушного оклада. Усиленные заботы Петра о развитии торговли и промышленности, народно-хозяйственного оборота подавали надежду на дальнейший рост косвенного обложения. Случилось иное: подушная одержала решительный перевес, дошла до 53 % сметного дохода. Значит, при недостатке доступных обложению капитала и оборота приходилось обременять все тот же голый простонародный труд, тех же «работных персон», и без того достаточно обремененных, и в этом направлении дойти до непереступаемого предела.

Реформа 1699 г.

падения царевны Софьи чуть не целых двадцать лет в самые тяжелые годы, когда заваривались наиболее крутые меры — военные, промышленные, финансовые, — ни в центральном, ни в областном управлении не видим коренных перемен: действуют старые учреждения, и действуют как будто по-старому. Но сквозь ветшавшие старые формы управления пробивались тенденции если не совсем новые, то с обновленной силой.

Уезжая за границу в 1697 г., Петр приказал всем боярам и начальникам приказов съезжаться к правителю Преображенского приказа князю Ф. Ромодановскому и «советовать, когда он похочет». Старая законодательная формула «государь указал и бояре приговорили» могла бы теперь замениться другой: князь Ф. Ромодановский указал, и бояре смолчали.

Другая тенденция, точнее нужда, отразилась на правительственном ведомстве самой Боярской думы. Донимаемый на каждом шагу новыми расходами, Петр хотел ежеминутно знать свои наличные средства, рассеянные по многочисленным приказам. Для этого в 1699 г. восстановлен был Счетный приказ, или Ближняя канцелярия. Это орган государственного контроля: сюда все приказы обязаны были доставлять еженедельные и ежегодные ведомости о своих доходах и расходах, об управляемых ими людях и зданиях и т. п. Но и сама Дума усиленно сосредоточилась на государственном, особенно военном, хозяйстве. Так постепенно изменялись состав, круг дел и характер деятельности боярского совета.

Контрольная палата, ставшая канцелярией Боярской думы, и эта Дума, превратившаяся в тесную и очень мало боярскую распорядительную и исполнительную конзилию (консилию) министров по делам военного хозяйства, служили выразительными показателями направления, в каком пойдет административная реформа: ее двигателями, очевидно, станут регулярная армия и флот, а целью движения — военное казначейство.

Первым шагом в этом направлении была попытка воспользоваться местным самоуправлением как фискальным средством. Указами 30 января 1699 г. торгово-промышленным людям столицы ввиду терпимых ими убытков от воевод и приказных людей предоставлено было выбирать из своей среды погодно бурмистров, «добрых и правдивых людей», которые ведали бы их не только в казенных сборах, но также в судных гражданских и торговых делах; остальным городам, как и обществам черносошных и дворцовых крестьян, сказан был указ ведаться в судных делах и казенных сборах своими выборными мирскими людьми в земских избах — только платить им вдвое против прежнего оклада. Но дар, предложенный с таким условием, показался плательщикам слишком дорог, и из 70 городов только 11 приняли его с этим условием. Тогда правительство сделало реформу обязательной, отказавшись от двойного оклада.

В реформе 1699 г. видим один из многих симптомов недуга, которым страдает русское управление на протяжении столетий. Это борьба правительства, точнее государства, со своими собственными органами, лучше которых, однако, ему приискать не удавалось.