Иллюзии

«Они тоже расстроены из-за смерти своего ненаглядного сыночка? Думали ли они когда-нибудь, что случилось с их вторым близнецом? Или они как-то почувствовали, что один из новорожденных обладает добрым даром, а второй — даром мрака и зла? Может, поэтому они меня бросили?»

— Брэд единственный из оставшихся в живых кровный родственник Чейза. Их родители — вместе с Брэдфордом Чейзом — погибли при пожаре тринадцать лет назад.

— При пожаре? — переспросил Чейз, содрогнувшись.

Была ли охватившая его дрожь просто рефлексом, приобретенным за те годы, что он занимался поиском убийц? Или этот холод, который сейчас пронизал его, что-то гораздо более личное, танец смерти внутри его, мучившая его иллюзия, что настанет день и он, посмотрев в глаза своим родителям, потребует от них ответа, почему они сделали то, что сделали?

Или это была лебединая песня другого призрака, маленького и более доброго, который уверял его в том, что однажды он посмотрит им в глаза и увидит там любовь? Ему стало еще холоднее, когда он подумал, что, возможно, уже заглядывал в глаза своим родителям. Наверняка они были среди ослепительных пар, присутствующих на Каннском фестивале. Вне всякого сомнения, они останавливались в роскошных апартаментах гранд-отеля «Карлтон», к которому его так сильно тянуло и название которого он присоединил к своему имени. Останавливался ли когда-нибудь их взгляд на нелюбимом беспризорнике, который стоял на бульваре и с восторгом глазел на богатую публику? Они бы, конечно, узнали его, зеркальное отражение их ненаглядного сыночка. А если бы узнали, может, убежали в ужасе, снова его отвергнув?

Мучительный образ родителей, проплывший перед его мысленным взором, внезапно сменился другим: их жуткой смертью в бушующем пламени.

— Что же произошло? — спросил Чейз.

— Они все вместе встречали День благодарения в охотничьем домике на озере Тахо. Дом был деревянный, и его быстро охватило пламя, которое, вероятно, разгорелось от искры, упавшей из камина. Брэд с Чейзом были в это время в казино, а их родители и дедушка крепко спали. — Джек замолчал, а когда заговорил снова, его голос был слишком спокойным: — Я говорил вам, что после окончания школы я больше никогда не видел Чейза, но однажды он дал о себе знать. Через три недели после того, как его родители сгорели на озере Тахо, погибли и мои родители. После хождения по магазинам за рождественскими подарками они завтракали в ресторане, и в это время туда вошел убийца и открыл огонь. Он убил тринадцать человек, после чего застрелился сам. Тогда я учился в Бостоне и ничего не знал о смерти родителей, пока Чейз не написал мне. Письмо было полно сочувствия и понимания, и это очень много для меня значило. Потом мы несколько раз писали друг другу, но со временем переписка прекратилась.

— Мне жаль ваших родителей, — сочувственно произнес Чейз. — Наверное, их смерть повлияла на ваше решение стать полицейским?

— Да, хотя я никогда об этом не говорил.

Джек и в самом деле никому не рассказывал об убийстве своих родителей, ни своим профессорам в Гарварде, когда это случилось, и ни единому человеку потом. Это было его личным делом, его личной трагедией, из которой пресса сделала бы сенсацию. Сейчас Джек поделился своей болью с Чейзом Карлтоном, хотя и сам не понимал, почему он это сделал, просто инстинкт подсказывал ему, что Чейз не из тех, кто много болтает.

— Мне кажется, что именно смерть родителей повлияла на решение Чейза ставить фильмы только со счастливым концом.

— Я тоже так думаю, — согласился Чейз, в голове которого промелькнуло: «…смерть родителей Чейза… смерть моих родителей».

С того момента, как Чейз увидел по телевизору новости, у него появилась уверенность, что он и Виктор Кинкейд близнецы, и, слушая рассказ Джека о своем брате, он окончательно это понял. Но где доказательства? Чейзу внезапно захотелось узнать как можно больше подробностей, помимо тех, что оба мужчины имели совершенно одинаковые лица, одинаково любили музыку и море и обладали даром к добру и злу.

— Родители Чейза, случайно, не французы? — спросил он.

— Нет, но родился он во Франции.

— Эта информация может оказаться полезной, — проговорил Чейз как можно равнодушнее. — Вы можете назвать мне дату и место его рождения?

— Они указаны в его файле. Сейчас посмотрю… Так, он родился в Сен-Жан-Кап-Ферра, одиннадцатого ноября тысяча девятьсот пятьдесят девятого года.

— Одиннадцатого ноября? — переспросил Чейз, надеясь, что внутренняя дрожь не отразилась на его голосе.

Его ум был сейчас удовлетворен, но новое доказательство вскрыло старые сердечные раны. Пообещав Джеку изучить всю информацию сразу же после ее получения, Чейз быстро попрощался с лейтенантом и повесил трубку.