Иллюзии Доктора Фаустино

Мария бросилась в объятия дона Фаустино, движимая ревностью, нарушив все предписания морали, божеской и человеческой, презрев всякую осторожность, повинуясь любовному порыву, граничащему с фанатизмом, сильная верой в нерасторжимость уз, связывающих ее с доктором.

– Теперь не удерживай меня, – сказала Мария, освобождаясь от объятий. – Мне пора идти, не провожай меня. Помни наш уговор.

– Я исполню обещание, хотя мне трудно это сделать. Но скажи мне, к чему такая таинственность?

– Причина таинственности – это тоже тайна, и я не могу ее открыть. Более того – я снова прошу: обещай не преследовать меня, не старайся узнать, как я сюда попала, а если даже и выяснишь, то сразу забудь об этом. И еще: никому не говори о наших встречах. Обещаешь?

– Я уже обещал и не нарушу слова, – отвечал доктор.

– Я люблю тебя всем сердцем и буду всегда твоею, – прибавила Мария, – но пойми меня хорошенько: я сохраняю за собой свободу покидать тебя, когда сочту это необходимым, и ты не удерживай меня, не препятствуй этому, не спрашивай о причине. Тебе достаточно знать, что я связана с тобой вечными узами. Когда я уйду от тебя, ты свободен, но я останусь твоей подругой, рабой, даже если бы против нас восстал целый свет. Ты был, есть и будешь моей единственной любовью. Ты можешь назвать это безумием, но я любила тебя вечно в тысячах меняющихся земных существований, ты душа моей души, а я не только твоя Вечная Подруга, но твоя вечная жена, сущность твоей души.

– Нет, мое сокровище, ты ее энергия, сила, слава, путеводная звезда, магнит, божественная воля, которая станет началом, корнем, неисчерпаемым источником всех моих высоких помыслов и поступков. Мука безлюбия терзала мою душу, ужасная мысль о том, что сердце мое не способно любить, отравляла мое существование. Ты сняла эту муку. Жажда любви была моим мучением. Душе моей, лишенной предмета любви, грозила гибель. Теперь моя душа живет в твоей: я люблю тебя. Эти три слова, банальные, произносимые миллионы раз без смысла и без чувства, обрели теперь бесконечно глубокое, абсолютное значение.

– И еще одно условие нашего любовного договора, – продолжала Мария, стараясь скрыть свое волнение, хотя голос ее дрожал, – это главное условие. Соблюдение его необходимо, чтобы пощадить мою гордость, сделать спокойной мою совесть, несмотря на мой великий грех, который, я надеюсь, бог простит мне. Ни сейчас и никогда в будущем ты не сделаешь меня своей законной женой. Даже если обстоятельства изменятся и мне не нужно будет скрываться, я не захочу усугубить мой грех, став причиной скандала. Итак, я должна быть свободной и покинуть тебя, когда возникнет настоятельная необходимость.

– Не мучай меня, Мария, – сказал доктор. – Я не знаю, кто ты, не хочу знать никаких подробностей – они мне не нужны. Важно, что я узнал твою душу и моя душа слилась с твоею. Я хочу быть твоим возлюбленным и твоим мужем перед людьми, ибо перед богом я уже твой муж и твой возлюбленный.

– Не богохульствуй, Фаустино. Наш безумный союз не освящен богом.

– Ты сама назвалась моей вечной женой.

– Я говорю это и верю в это. Наши души соединены. Но во имя этого союза мы не должны идти против бога: это было бы нашей гибелью. Никто не освящал здесь, на земле, союз Марии и Фаустино. Я сама не хочу такого союза. Он не может быть освящен.

– Но почему же? – воскликнул дон Фаустино. – Ты молода, свободна, красива. Ты пришла ко мне и отдала мне свою красоту и свое сердце, не требуя ничего взамен. Я сам предлагаю тебе мою руку, мое имя, мою жизнь. Будь моей женою!

– Никогда.

– Останься со мной навсегда.

– Нет.

– Но почему? Почему ты говоришь «никогда»?

Мария колебалась какое-то мгновение, молчала, обдумывая что-то, потом сказала:

– Твоя искренность и пылкость, с которой ты все это говоришь, побуждают меня включить еще одно условие в наш договор. Ты просил меня стать твоей женой, и я ответила «никогда», Я беру назад это слово. Я уверена, что всегда буду любить тебя, и торжественно обещаю: если когда-нибудь, когда пройдет твоя молодость и твои честолюбивые мечты исполнятся или разлетятся в прах, и ты будешь еще свободен, и все еще будешь любить меня, и я буду жива, и ты найдешь меня, я стану твоей женой. Теперь это невозможно. Ты ничем не связан. Я связала себя словом.

– Клянусь, я женюсь на тебе, когда ты захочешь!

– Не клянись – я не принимаю твоей клятвы. Бог ее тоже не примет. Прощай.

Дон Фаустино снова обнял свою возлюбленную. Освободившись от любовных цепей, Мария направилась к двери и скрылась. Доктор не решился последовать за нею.

Мария обещала вернуться следующей ночью.

XIX. На что способно презрение?

Дон Фаустино перестал сомневаться и колебаться. Радости его не было границ. Кажется, пружина, которой недоставало его душе, начала разворачиваться, и он почувствовал себя готовым к любой деятельности, способным преодолеть все препятствия и преграды.

И все же он испытывал угрызения совести.