Иллюзии сада камней

Доктор спокойно посмотрела ей в глаза и проговорила:

– Ну что ж, тогда вы умрете.

Ася побледнела:

– Вы серьезно?

– Абсолютно серьезно. Я видела, как умирали молодые спортсмены от перегрузок. И сейчас в кардиоцентре лежит один, тридцать шесть лет. Сердце как пустой мешок. Шансов практически нет.

Ася пожала плечами и ссутулилась.

– Я сделаю все, что вы мне скажете. Буду лечиться.

– Вся проблема в том, что у вас врожденная аномалия сердечной мышцы. Но если бы вы не превышали нагрузки, ничего бы не случилось. Просто надо было заранее обследоваться у доктора.

– Я не знала об этом.

– Многие не знают, к сожалению. Но такое происходит у девяноста процентов населения. Большинство убивает сердце алкоголем, никотином и стрессами. А вы решили сделать это спортом. Просто удивительно, какое легкомыслие! Да и тренер ваш… Он должен быть в курсе!

Доктор назначила огромное количество лекарств, уколов, обязала прекратить тренировки и даже взяла с нее расписку, что она ознакомлена с диагнозом. В тот день жизнь Аси в очередной раз раскололась на две части – с привычным миром каратэ и новым, непосильным для нее знанием, которое начисто перечеркивало это самое каратэ. Она вышла из поликлиники, посмотрела на апрельское небо, остановилась. Мимо медленно проехал автомобиль с затемненными стеклами, пытаясь втиснуться на стоянку возле тротуара. Ася увидела свое отражение – худое осунувшееся лицо, тревожный взгляд. Ей стало страшно: «Что со мной происходит? Почему никто не сказал, не предупредил, не остановил? Как такое могло случиться? Разве Учитель не знал?» Она оглянулась вокруг и вдруг поняла, что с тех пор как начались тренировки на черный пояс, она смотрела на мир глазами человека, которому по плечу абсолютно всё. Она стала слишком самоуверенной, даже не подумав о том, что с силой играться нельзя. Об осторожности предупреждали восточные философы, христианские проповедники, врачи. И только один человек ей этого не сказал – Учитель.

…Он Асе, конечно, не поверил. Внешне его ученица выглядела вполне нормально. С сомнением посмотрел в ее лицо.

– Я могу принести справку от доктора, – Ася говорила неуверенно, будто извинялась за то, что так получилось.

– Не надо… Ладно, с утяжелителями работать больше не будешь.

– Нет, вы меня не поняли. Я должна прекратить занятия и пройти курс лечения. И от аттестации я отказываюсь. Мне нельзя ехать.

Учитель помолчал, потом произнес:

– Тебе нельзя резко бросать тренировки. Будешь заниматься в свободном режиме. Главное – приходи в спортзал. И от аттестации не отказывайся. Я поговорю с руководством, чтоб экзаменаторы не относились к тебе слишком строго.

Ася ничего больше не смогла возразить. В голове завертелись малодушные мыслишки о том, что за две недели можно и подлечиться, что главное получить черный пояс, а там хоть трава не расти…

– Можно мне сейчас уйти домой?

Учитель понял, с возражений с ее стороны больше не будет, и коротко ответил:

– Можно.

Ася поклонилась и ушла в раздевалку. На душе после разговора стало легче – ей совершенно не хотелось вот так, резко, рвать со школой, которой она отдала столько сил и времени. Здесь ее место, ее жизнь. Учитель в очередной раз принял за нее решение и тем избавил от сомнений. «Будь что будет. В конце концов, и Рита не раз исчезала, подлечивая свои почки, и у ребят не всегда всё гладко со здоровьем. Пронесет… Там видно будет… Наверное, Учитель прав: доктор меня слишком пугает… А может, наоборот, права доктор, а не Учитель?»

Глеб известие жены о болезни воспринял более чем спокойно, его уже не удивило бы ничего, слишком он устал вникать в ее противоречия. Тем более что на работе у него начался очередной аврал. Лекарства были куплены, и проблемы со здоровьем он предоставил решать ей самостоятельно.

Путешествие за черным поясом началось ранним утром. Самадин, назначенный старшим, сразу подошел к Асе, по-хозяйски отобрал у нее сумку и остался стоять рядом, словно телохранитель. Ася сначала удивилась такому вниманию, а потом, поразмыслив, поняла, что это был приказ Учителя. И не напрасно – отношения Аси с учениками дружескими назвать было нельзя, они так и не приняли ее стремительный взлет. К тому же никто в спортзале, кроме Учителя, не знал о ее болезни – говорить об этом было бесполезно, ибо ни сочувствия, ни поддержки она не нашла бы. Каждый свои проблемы решал либо с Учителем, либо в одиночку.