Иллюзия бессмертия (СИ)

— Я… не знаю. Наверное, как чье-то чужое присутствие. Это как звериное чутье, предупреждающее меня об опасности.

— Вот, — подняла вверх указательный палец Урсула. — Ты сам это сказал. Магию чувствуешь не ты, а твой зверь. Он и предупреждает тебя. Включи свои ощущения. Перестань быть ведомым и во всем полагаться на свою звериную половину.

— Но я вижу чужую магию, — возразил Доммэ. — Твою инглию я вижу как яркую пылающую сферу. У одаринов она темная, затягивающая, словно бездна, и только у Логгара она все время меняет цвет… как и у Вайолет.

— Что? — приподняла бровь Урсула.

— То черная, то серая, то белая, — опустил голову парень. В этой схожести их инглий он видел для себя что-то удручающее и непоправимое. — И она не имеет четкой законченной окраски. Вернее, сложно вспомнить, какой она была минуту назад.

Урсула тревожно нахмурилась. Несколько секунд она задумчиво пялилась куда-то в одну точку на полу, потом вскинула голову и посмотрела на Доммэ.

— Это хорошо, что ты видишь инглии. Значит, не все у тебя зверь отобрал. Отсюда и будем отталкиваться. В каркас этого дворца заложены тысячи магических заклинаний. А любая магическая конструкция содержит в себе след инглии волшебника. Понимаешь?

Доммэ понимал. Идти по чужому следу для него было просто и понятно.

— Да, — кивнул он. — Если я сконцентрируюсь, то смогу увидеть магию дворца?

— Молодец, — похвалила его одэйя. — Быстро соображаешь. А теперь закрывай глаза и давай мне свои руки. Попробуй увидеть свет инглий, которыми пропитаны эти стены.

И не падай духом, если сразу не получится.

Вздохнув, парень мысленно сам себя подбодрил, а потом смежил веки и погрузился в темноту.

Звериные инстинкты мешали. Доммэ слышал шорохи, дыхание Урсулы, чувствовал тревогу. Зверь внутри него чутко улавливал малейшие колебания воздуха, и парень никак не мог абстрагироваться от его ощущений.

Сколько прошло времени, прежде чем Доммэ провалился в какую-то сияющую пустоту, он не понял. По его ощущениям поудани* уже перешло в паобед*, но если учесть, что в прошлый раз несколько часов показались ему минутой, то что-либо прогнозировать парень даже не брался.

Сначала ему показалось, что Урсула куда-то исчезла, оставив его одного, а потом Доммэ увидел ее искру — яркую, мощную, за которой сложно было разглядеть что-то иное. Так, словно ты внезапно оказался рядом с огромной звездой и потерялся в ее тени.

Внутренне зрение как-то совсем неожиданно начало привыкать к ее сиянию, и парень вдруг увидел нечто чудесное: пространство, пронизанное паутиной света.

Причудливые линии и вензеля сплетались в узоры невиданной красоты, создавая поистине волшебную конструкцию. Воздух мерцал оранжево-красным, желто-золотым, ослепительно белым и серебристым.

Доммэ чувствовал тепло и оттенок каждого зигзага и узелка, и, словно пес, взявший след, понимал, где магия родственная, а где совершенно чужая. У каждой линии, оказывается, был свой запах и цвет.

Невероятно, но магия имела множество оттенков. Как радужная палитра. И Доммэ залип, не мог заставить себя на нее не смотреть. Это как будто ты всю жизнь был слеп и вдруг увидел мир во всех его красках.

Жесткий толчок внезапно выбросил парня из сказки, вернув в непроглядный мрак.

Высоко над головой вспыхнул магический светильник. Свет его положил на лицо сидящей на стуле Урсулы косые тени, и Доммэ впервые подумал о том, насколько же Первая одэйя древняя. И дело не в ее морщинах, сейчас так безжалостно выдающих возраст женщины, а в той энергетике и магии, которые парень теперь очень точно чувствовал.

— Ты старше этой цитадели, — тихо обронил он.

Грусти по этому поводу в глазах волшебницы Доммэ не заметил. Старуха выглядела немного уставшей, но отнюдь не обиженной.

— Я тебе скажу больше, сынок, — отпуская его руки, разогнула сгорбленную спину волшебница. — Я крепче, чем эта цитадель.

— Почему ты меня остановила? — не понял парень. Ему казалось, что у него только началось что-то получаться. Урсула не могла этого не заметить.

— ВечИр на дворе, милок. Эдак мы с тобой до заурницы в гляделки играть будем. У меня, почитай с уйтдани* маковой росинки во рту не было. А я когда голодная — хуже твоего рохра становлюсь. Да и с тебя тоже на сегодня хватит. Такие тренировки много силы забирают. А у тебя, дурного, хоть ее и много, но все одно не без краю.

Валяющаяся на полу деревянная клюка Урсулы вмиг взмыла в воздух и оказалась в ее костлявой руке. По древку пробежало серебристое свечение, превращая клюку в магический посох, а седую лохматую ведьму в степенную и статную волшебницу.

— Так-то оно лучше, — расправив складки своих белоснежных одежд, улыбнулась Урсула, указала на парня сияющим навершием своего посоха и безапелляционно приказала: — Спать ложись.

Доммэ поднялся со стула, собираясь уйти, но тут же был остановлен повелительным и строгим:

— Здесь сегодня ляжешь.

Урсула кивнула на стоящую под стенкой кушетку с мягким изголовьем, и пока парень, не веря тому, что услышал, на нее смотрел, подлая одэйя шагнула в ярко вспыхнувший переход, оставив его наедине с собственным недоумением и гневом.