Иллюзия безопасности. Пандемия по-американски

По ходу дела Ричард погрузился в субкультуру федеральных служб экстренного реагирования на чрезвычайные ситуации. Пара недавних событий как раз сделала биотерроризм главной угрозой национальной безопасности в головах тех, кто за нее отвечал или около нее кормился. Одним стала серия покушений на заражение Капитолийского холма сибирской язвой в октябре 2001 года; а другим — предшествовавшие этим атакам учения «Темная зима»: летом 2001 года горстка умников из правительственных и околоправительственных кругов США собралась на военной авиабазе Эндрюс и спланировала тщательно продуманную биотеррористическую атаку на американское население. В ходе этого вымышленного теракта триста американцев были заражены черной оспой в торговых центрах Атланты, Филадельфии и Оклахомы. Болезнь считалась искорененной еще в 1970-х годах, запасы вакцины иссякли, и население США оказалось беззащитным перед лицом возродившегося к жизни вируса. Воображаемая атака закончилась плохо: через два месяца после первой вспышки три миллиона американцев заболело, свыше миллиона умерло.

Затем последовали реальные теракты 11 сентября 2001 года — и кривой ответ на них администрации Буша, которая злокозненно отвлекла всеобщее внимание от саудитов, реально стоявших за теми атаками, и назначила ответственным за них Ирак и лично Саддама Хусейна. И таки да: последняя на планете серьезная вспышка черной оспы произошла именно в Ираке и именно при Саддаме (правда, в 1972 году). С тех пор за Хусейном и закрепилась такая слава, будто он только и мечтает о том, как бы врезать по цивилизованному миру биологическим оружием.

Во всяком случае, навязчивая мысль о том, что у Саддама Хусейна до сих пор где-то припасен вирус черной оспы, не давала покоя администрации Буша. Ричард в жизни не участвовал в обсуждении проблем национальной безопасности, а потому был несказанно удивлен, когда его новые коллеги, едва лишь речь зашла о биотерроризме, стали апеллировать к нему как к безоговорочному авторитету в этой области — просто по той причине, что раз он медик по образованию, значит, ему есть что сказать и предложить. «Меня втягивали в нечто, не имевшее ко мне никакого отношения, — вспоминал он. — Я ходил на все эти совещания в Белом доме или в Совете нацбезопасности. Соберутся там за длинным столом всякие матерые генералы, поднимут какой-нибудь этакий вопрос — и смотрят на меня все как один вопросительно. Вот хирург, вот стол, — давай режь!» К январю 2003 года Ричард, сам не ведая какими путями, оказался в Пентагоне в роли докладчика по теме: как стране минимизировать человеческие потери от черной оспы, рассеянной террористами. Сам он ничуть не верил в реалистичность террористической атаки на США с использованием этого вируса. «Я своего недоумения даже и скрывать не стал. Если ты террорист, у тебя для достижения поставленной цели всегда найдутся средства получше». Но по запросу Минобороны ему пришлось прорабатывать сценарий атаки с использованием вируса оспы — самому от и до. С нуля. «Для решения трудной задачи у меня есть правило: начинать не с расхожей мудрости, а с чистого листа». Вот он и начал с рисования на салфетках точек-людей, кругов общения, паутины сетей, — и вскоре вырисовалось такое, что он помчался в Пентагон как ошпаренный.

Главная проблема, как он сформулировал ее генералам, заключалась в том, чтобы найти возможность замедлить распространение заразной болезни до начала массового производства вакцины. Поскольку инфекция передается от человека человеку через сети социальных контактов, рассуждал Ричард, нужно изыскать способы эти сети разорвать. Проще всего это сделать, физически изолировав людей друг от друга. «Повышение действующей нормы социального дистанцирования как основа стратегии» — так он назвал свой доклад. Термин «социальная дистанция» ранее использовался антропологами для обозначения степени родственной близости, но ему это тогда было невдомек, и он искренне считал себя отцом-изобретателем этого словосочетания. («Да и в отглагольную форму, полагаю, не я его первым перевел», — говорил он позже.) Не сознавал он, видимо, и того, что дает новую жизнь давно умершей идее: помимо изолирования больных разобщать здоровых, чтобы замедлить распространение болезни до появления действенных лекарств. «Я же врач приемного отделения скорой, — сказал он. — Откуда мне было знать, что всё это уже обсуждалось и умные люди пришли к выводу, что в 1918 году всю эту хрень испробовали — и она не сработала. Вот я ничего и не отвергал. Что сумел, то и придумал».