Иллюзия детской игры

Солдат приподнимает бровь, показывая, что мы не очень похожи на счастливую семью, но я уверен, что в этом месте он повидал немало странного. Он делает шаг назад, а Зита сверлит меня взглядом. Я смотрю на страницу, где картинка в точности повторяет солдата, стоящего позади узницы. Самодельный пагубный пергамент. Я проделываю маленькую дырочку в икре куклы, и стражник наклоняется, массируя судорогу в ноге. Я жду, что нуль-маги почувствуют колдовство и сбегутся к нам, но, похоже, эти флюиды слишком слабы, а значит незаметны для них. Зита только что показала нам выход отсюда.

Я слегка толкаю Ольриха, и пока он угукает с Зитой, на нескольких страницах тщательно изображаю всех стражников и магов, следящих за десятками парочек в зале свиданий. Я дважды пересчитываю рисунки, убеждаясь, что никого не забыл. А потом вырываю страницы и просовываю их сквозь барьер.

Электрическая магия поджигает бумагу, и все стражники одновременно корчатся, будто их сжигают заживо. Зита бросается сквозь барьер, морщась от разрядов. Ее одежда тлеет и, кажется, вот-вот вспыхнет. Она сбрасывает тюремную робу, и Ольрих отдает ей свое пеленальное одеяло. Полностью в него завернуться не получится, но Зита быстро осматривает одеяло, а потом точными движениями рвет в нескольких местах, умело складывает — и вот уже готов короткий, но вполне сносный халат.

Последние две страницы пергамента я трачу на часовых, охраняющих извилистые коридоры. На нашей стороне фактор неожиданности, и если мы поторопимся, то будем уже далеко, когда маги-предвидцы учуют запах побега.

Из-за угла раздаются шаги, и я отчаянно надеюсь, что Ольрих не сожрал тот лист бумаги. Но вдруг Ольрих прокашливается и начинает вещать: «Граждане! Внемлите! Это я, ваш глубокоуважаемый мастер гильдии, Хранитель Правосудия, Творец Регламентов!» Его имитация Довина Баана настолько безупречна, что мне становится стыдно за свое былое позерство. Ольрих продолжает: «Закройте глаза свои и считайте способы, коими мои проницательность и мудрость превратили эту гильдию в сияющий маяк добродетели, каким она и является по сей день!»

Шаги замирают: «О, мастер Баан? Я не знал, что вы зде...»

«Я велел закрыть глаза и считать!» — рявкает Ольрих.

«Первый, — доносится еле слышный голос. — Вы полностью перетряхнули должности, избавив Сенат от тех, кто злоупотреблял данной им властью».

Мы осторожно огибаем угол, минуем солдата и скоро оказываемся в очереди из людей, покидающих здание. Продвигаемся мы быстро. И у нас все получится.

«Вон они! — звучит знакомый голос. — Демон и его сынучий дьявол! Обведите меня кругом истины, если считаете, что я лгу!» Мы оборачиваемся и снова видим минотавриху с бешено раздувающимися ноздрями.

«И меня! — говорит какая-то вампирша, старательно избегая бьющих в окна лучей утреннего солнца. — Я видела, как он это сделал».

Шанса возразить нам не дают; секунда — и мы с Ольрихом надежно связаны сторожевой магией. Зита смотрит на нас.

«Уходи», — одними губами велю я. Мгновение она колеблется, а затем растворяется в толпе.

Получив робы, мы отправляемся на работу вместе с остальными ненасильственными и предпреступниками. Новая партия белого кварца медленно проплывает над нашими головами, три десятка магов устанавливают подвижной блок: так возводится Экснер, новая тюрьма, призванная затмить Удзек.

Пока это только каркас из железных лесов, вознесшийся до облаков. Проект весьма амбициозный, но двадцать тысяч заключенных в качестве бесплатной рабочей силы гарантируют скорость постройки и сдачу объекта уже следующей весной.

Кварцевая глыба с глухим стуком падает на землю. Киркой я начинаю отбивать от нее куски. Сейчас я работаю быстро и аккуратно. Первые пару дней солдаты били меня кнутами за обломки неправильной формы и за слишком медленный темп. Здесь, вдалеке от назойливых нуль-магов, проще использовать магию, не боясь попасться, а в нашем отряде хватает шаманов, умеющих заживлять рассеченную кожу. Я слушал их рассказы. Незначительные нарушения, ошибочные опознания и — в большинстве случаев — обвинения в предпреступлениях, основанные на фантазиях магов-предвидцев, запершихся в высоких белокаменных башнях.

^{Art by: Even Amundsen}

Во время обеда ко мне подходит Ольрих, что-то прячущий за спиной. Он дарит мне тонкое витое ожерелье из крысиных позвонков: «Знаю, что праздновать тут особо нечего.»

Я почти забыл, что сегодня последний день Ярофеста. Кажется, целую жизнь назад я вошел в магазинчик Зиты, решив перестать быть мразью и стать просто другом, но с того момента и недели не прошло. Надеюсь, она веселится где-то на улицах, где воздух пропитан кровью и творится настоящий хаос. Это время для распутства и извращений.

Я смотрю на скелет башни Экснер. Он буквально ощетинился железом, но я уверен, что смогу подняться по нему за какие-то секунды. Мысли начинают нестись вскачь, время на организацию плана стремительно сокращается. Предвидцы вот-вот заберутся ко мне в голову. «Ольрих, — трясу я его за плечи, — помнишь штуку, которую ты проглотил? Она еще там?»