Иллюзия греха

Не поверит, ни единому слову не поверит. Я была слишком убедительна, играя искусную ложь перед Деймоном. Настолько убедительна, что поверил не только Стоун…

Если доктор почувствовал себя использованным, то что говорить об Аластаре, которому я только и делала, что приносила денежные проблемы.

Меня душили наступающие слезы, которые я едва сдерживала. Нельзя сейчас плакать, особенно перед Алом. Он воспримет их не как слабость, а как мою очередную попытку выбить себе бонусы.

– Я вас поняла, господин Фокс, – с трудом выдавила из себя, сохранив при этом абсолютно каменное выражение лица.

Продолжать разговор было выше моих сил, и, чтобы сохранить хоть какое-то подобие гордости, я медленно двинулась к выходу из кабинета, упрямо держа спину прямо, словно кол проглотила. Стараясь не смотреть в глаза Аластару, прошла мимо, иначе точно разрыдалась бы, и, толкнув двери, вышла наружу.

Столкнулась с осуждающими взглядами Карлайла и Агнии. Вот уж, наверное, кто рад, так это она.

Подняться по лестнице и не спешить далось с огромным трудом, но едва я оказалась в спальне, из меня словно вынули тот невидимый стержень, который держал меня все это время.

Я осела на пол, и слезы брызнули из глаз.

Отчего-то было больно и обидно. Наверное, потому, что поняла – я никогда не смогу убедить Аластара в том, что мои слова были ложью, а поступки без корыстного умысла. Еще больнее стало оттого, что ко мне отнеслись хорошо, а я словно отплатила злом.

Разум вторил, что это даже хорошо, что Аластар разочаровался во мне, теперь от романтики в его голове и следа не осталось. Зато нашлось место разочарованию.

Вытирая слезы и тихо всхлипывая, я перебралась на кровать и так и пролежала на ней почти всю ночь, свернувшись калачиком, упрямо пялясь в одну точку. В комнату ко мне никто не спешил, даже мимо двери по коридору не прошел. Но я не чувствовала себя брошенной, я чувствовала себя справедливо наказанной.

Время шло, а мысли продолжали роиться в моей голове. И чем дальше, тем яснее понимала: больше не смогу оставаться ни дня в этом доме и продолжать пользоваться добротой его обитателей – есть стряпню Агнии, здороваться с Карлайлом и смотреть в глаза Аластару.

Мне нужно было уехать, чтобы не чувствовать себя обязанной. Я уже достаточно окрепла для возвращения в Столицу. Да, у меня не было денег, но и черт бы с ними, когда есть руки и голова на плечах. Я сумею найти временную подработку, если понадобится, устроюсь посудомойкой, а когда накоплю денег, вообще покину этот город и уеду навсегда.

Около четырех утра я встала с кровати, подошла к шкафу, куда определили мои платья из Квартала, и кучей вывалила их на кровать. Чемодана у меня не было, только саквояж с косметикой от Вики, да и тот крошечный для этих тряпок.

Осмотрев наряды, я выбрала два самых практичных и свернула их как можно плотнее. Мои уличные сапоги тоже обнаружились в шкафу, должно быть, Виктория предусмотрительно прихватила их, когда меня увозили из дома. А вот пальто не нашлось, оно, наверное, так и осталось возле гардеробной, где меня настиг Октавиус. Это было печально, но не смертельно. Идеи, где достать верхнюю одежду, у меня были. Еще нашелся плед с моего дивана, в который меня кутали, чтобы никто не видел моего тела под разорванным нарядом. Полотно отстирали от крови и бережно сложили на полке. Без раздумий я расстелила его и, сложив туда собранную одежду, завязала в тугой узел. Из саквояжа Виктории вытряхнула всю лишнюю косметику, оставив лишь крем, помаду, тушь и женские салфетки. Освободившееся место заняла банка с заживляющей мазью и лекарства, которые я должна была пить согласно назначению врача.

Оглядев свои скромные пожитки, поняла, что дело осталось за малым. Притянула к себе блокнот и карандаш. Потом подумала и решила, что карандаш не подойдет для моей цели.

Взяв все вещи, я тихо вышла из комнаты и спустилась на первый этаж. Зажигать свечи я боялась, поэтому двигалась медленно, с опаской вглядываясь в силуэты окружающих предметов. Дойдя до рабочего кабинета, я тихо приоткрыла дверь.

Внутри горел свет, отчего я тотчас же испугалась, но поняв, что свет теплился в одинокой лампе на столе, осмелела и вошла. Аластар спал, упав лицом на собственный локоть, а возле него стояла почти допитая бутылка скотча и одинокий стакан.

Я покачала головой и сглотнула комок, набежавший в горле. Это ведь из-за меня он довел себя до такого состояния. В очередной раз я почувствовала себя последней сволочью и подошла к чертежам на досках. Мне хотелось взглянуть на них последний раз. Попрощаться с мечтой, которую не заслужила.

Это решение далось мне с трудом, но оно казалось справедливым.

Отойдя от досок, я неслышно подошла к столу Фокса и как можно тише вытащила из чернильницы ручку.

«Я, Торани Магдалина Фелз, находясь в здравом уме, передаю все авторские и имущественные права на чертежи технической модели летательного аппарата Аластару Генри Фоксу», – медленно вывела я на листе, поставив чуть ниже дату и свою подпись. А на следующем написала короткую записку: