Иллюзия греха

Когда я вошла в фойе, смотритель театра, недовольный пожилой старикашка, вначале смерил меня презрительным взором. Я ему отчего-то не понравилась, но услышав, что я одна из моделей, сменил гнев на милость и повел какими-то тайными тропами в обход зала за кулисы.

– Вот тут уборные, – проводил экскурсию он, указывая на многочисленные двери за сценой. – Здесь реквизит, а сюда вход не персоналу театра запрещен – это осветительная.

Я слушала его вполуха, ибо самостоятельно разгуливать по театру не собиралась, а заходить в незнакомые комнаты тем более.

– А вот и гримерная, арендованная для показа, – указал он на дверь, которую тут же не преминул толкнуть внутрь.

Она рывком распахнулась, скрипнув несмазанными петлями и открывая вид на небольшую комнату, сплошь заставленную длинными вешалками с платьями. Между ними с большим трудом протискивались с десяток незнакомых девиц, кто помоложе, кто постарше. Они суетились, вертелись, спешили, а в стороне стояла Розалинда и, как командир этого дамского полка, покрикивала, подгоняя подчиненных. Завидев меня, она прервалась и подскочила ближе.

– Торани, деточка, наконец-то ты здесь, – с облегчением в голосе выдохнула она. – У нас столько дел, ты даже не представляешь. Я запланировала для тебя десяток нарядов, и тебе необходимо примерить их до показа.

Я с сомнением глянула на леди Кларк. Ее состояние мне было понятно, все же я могла подвести ее и просто не явиться на показ.

– И я рада видеть вас, Розалинда, – отдала дань вежливости и тут же с хорошо скрываемым ехидством поинтересовалась: – А почему же мы не могли провести примерку вчера?

– Некоторые из нарядов окончили шить только сегодня в ночи, – отмахнулась владелица. – Вчера тебе было бы еще нечего мерить.

С тяжелым вздохом я пристроила свой чемодан в дальнем углу, строго попросив, чтобы его никто никуда не передвигал и не трогал. Розалинда быстро познакомила меня с девочками, с которыми предстояло работать. Из десяти пятеро, те, что помладше, оказались такими же, как и я, моделями, остальные – подмастерья, которые должны быстро помогать нам переодеваться между выходами.

Первые два переодевания я выдержала стоически, а вот уже на третьем болезненно заныли ребра. Работницы леди Кларк не жалея сил затягивали на мне корсеты, стремясь утянуть мою и без того тонкую талию до немыслимых размеров. Понимая, что так дело не пойдет, я остановила их.

– В чем дело? – недовольно проворчала хозяйка.

– В корсетах, – почти обвинительно заявила я. – Если их так затягивать, то до показа ни одна из моделей не доживет.

Подтверждая это, молчавшие доселе молоденькие девчушки-модельки согласно закивали. В отличие от меня, леди Кларк они боялись сказать даже слово поперек, от этого и стояли красные как раки, едва дыша в плотных шнуровках.

Розалинда поджала губы, сама подошла ближе, подергала за завязки, проверяя плотность усадки наряда на моем теле, громко цокнула, а затем сама ослабила давящие нити.

– Мне нужны порхающие бабочки на подиуме, – заявила она, – а не перетянутые бечевкой, словно в лавке мясника, колбасы.

В итоге оставшиеся примерки прошли почти без запинок, разве что наш последний финальный выход вызвал перешептывания у соседних девиц.

– Как славно, что мы все будем в масках, – уловила я обрывок разговора от тоненькой, как тростинка, барышни. – Иначе стыда не оберешься.

– И не говори, – подтвердила ее подруга. – Столько откровенных вырезов, оголенных частей тела. Не дай бог кто из знакомых увидит! Если бы не деньги, ни за чтобы не согласилась.

– Лучше уж так, чем зарабатывать по-иному, как это делают в Квартале, – с опаской шепнула первая. – Здесь же главное не краснеть, идти ровно и дать себя рассмотреть. Особенно на последнем показе в нижнем белье. Мадам Розалинда сказала, что он будет апофеозом показа.

Я покосилась на этот самый «апофеоз», пока еще висевший на вешалках, и где-то в глубине души злорадно потерла ладошки. Несмотря на то что с Розалиндой отношения у нас сложились странные и далекие от теплой дружбы, ее одежду я бы назвала «переворачивающей представления о приличиях», и это меня несказанно радовало.

Мадам собиралась открыто представить те самые куртизанские, легко снимающиеся одежды, ввести их в массы, показать всю откровенность и красоту женского тела, при этом не скатываясь в непристойную вульгарность.

Она отказалась от бесящих меня нижних юбок, заменив их пришивными пышными тканями. Она рискнула показать горожанам, что грудь не обязательно прятать под огромным жабо, а декольте может быть изящным и соблазнительным. Она пошила десятки нарядов, которые наверняка приведут набожных дам в тихий ужас, и финальным аккордом планировала вывести на подиум девушек в нижнем белье. Неслыханная дерзость для приличного общества.