Иллюзия любви

– А это разве камера? – усмехнулся давно подслушивавший наш разговор дежурный, который сидел, раскачиваясь на стуле, прямо за решеткой. – Это вовсе и не камера. Это только обезьянник. Мы здесь алкашей держим и других... мелких нарушителей порядка. А камера в подвале. Там-то настоящие преступники и сидят.

– Значит, нас не считают настоящими преступниками? – обрадовалась Даша.

– А я почем знаю, – пожал плечами дежурный и откровенно зевнул, – камера под завязку забита, вот вас первых сюда и сунули. Мне же не докладывают – кого и за что задержали. Я же не майор...

– Можно все-таки позвонить? – в который уже раз спросила Даша у дежурного.

– Нет, нельзя, – покачал он головой, – я не имею права выпускать вас отсюда без специального разрешения. А где разрешение?

Разрешения не было. И мы, и дежурный – знали об этом прекрасно. Даша ничего не ответила на глупый вопрос. Я – тоже.

– Нас ведь скоро отпустят, – сказала только я, – так чего уж... Нам просто позвонить и все недоразумения сами собой разрешаться.

Дежурный молчал, раскачиваясь на стуле.

– Они и так разрешаться, – включилась в разговор Даша, – только – после моего звонка – в десять раз быстрее. А пока ваши коллеги раскачаются... Что же нам теперь – всю ночь здесь сидеть. Еще заразу какую-нибудь подхватим...

– Вот вас, например, за что задержали? – поинтересовался вдруг дежурный.

– Да ни за что! – в один голос воскликнули мы с Дашей.

– Тогда чего вы беспокоитесь? – снова зевнул дежурный. – Ни за что – значит, скоро выпустят. Посидите, отдохните...

– Посидим, – неожиданно злобно проговорила Даша, – только как бы вам вместо нас не сесть... После того, как все выяснится.

Дежурный равнодушно рассмеялся.

– Сколько раз я уже эту песенку слышал, – высказался он, – мэром города угрожать будете? Или самим Путиным.

– Ну... Путиным, не Путиным, а... – Даша загадочно усмехнулась, – знаете, кто это такой?

Она указала на Васика.

– Алкаш какой-то, – поглядев, ответил милиционер.

– Алкаш-то он алкаш, – согласилась Даша, – но если б вы знали, кто его папа...

Не договорив, она замолчала, сохранив в конце фразы интригующую загадку. Дежурный, однако, никакого интереса к родителям Васика не выказал. Он меланхолично сплюнул и потянулся за сигаретами в карман форменной куртки.

– А папа его, – не выдержала Даша, – не последний человек в Москве. Он...

Тут Даша, усмехнувшись, назвала фамилию очень известного в городе бизнесмена-олигарха. Дежурный усмехнулся.

– Хватит дурить-то, – проговорил он, – дети таких родителей не сидят по обезьянникам. Они все в Испаниях и Америках сидят... в испанских и американских обезьянниках... А вот вас, гражданочка, если много будете разговаривать, я сведу вниз – в подвал. В женскую камеру. Там как раз партия проституток-кокаинисток парится. Хочешь?

Победоносная ухмылка разом слетела с бледного Дашиного лица и она снова надолго замолчала, уставясь в пол.

Я решила не отвлекать ее разговорами. Прислонилась спиной к холодной каменной стене и задумалась, закрыв глаза.

«А ведь всего этого могло и не быть, – размышляла я, – если бы я сразу ввела в транс того гаишника... инспектора Барбосова. Он бы вернулся к своим в патрульную машину и сообщил бы, что все в порядке... И менты по своим делам поехали бы... А я... С другой стороны – нехорошо ведь так с представителями власти обращаться. Я не могу использовать свой дар во зло. И отождествляться с экстрасенсами-преступниками, гипнотизирующими милиционеров, чтобы избежать задержания. Но... Если б я знала, что так все выйдет, то, наверное, все-таки попробовала бы. Мы же ведь ничего такого не сделали с Дашей. И машину не угоняли... Кто же знал, что Васик по пьянке потерял где-то свои права? И бумажника у него Даша не нашла. И телефона мобильного. Вот ведь растяпа, этот Васик. Теперь из-за него сиди здесь... в клоповнике, как последний бомж».

От размышлений меня отвлек какой-то неясный шум. Я поглядела на дежурного. Он тоже прислушался и внезапно вскочил со стула, торопливо притушив сигарету.

– Еще одного пациента притаранили, – пробурчал он, – но мою-то голову.

Он нахлобучил фуражку поглубже и шагнул в коридор, оставив дверь открытой. Я встала с нар и подошла к решетке. И прислушалась.

– Кого привезли-то? – услышала я голос нашего дежурного.

– Психа одного, – ответили ему, – отмороженный придурок. Вроде ширнутый чем-то. У подъезда напал на тетку с сумками. Чуть не убил ее железным прутом. Пытались выяснить – за что – он молчит. Все твердит про какой-то последний и решающий бой. Абсолютно невменямый.

– Так зачем его в обезьянник-то? – воскликнул дежурный. – Не хватало мне еще отморозка! У меня там трое... вроде приличные люди. Причем двое – женщины. А вы мне психа какого-то... Вниз его – в камеру.

– Да нельзя в камеру! – закричали сразу несколько голосов. – Там и так битком набито. Ни одного человека не втиснешь. Сегодня же рейд был по анашным точкам. Нарков – полная коробочка. А они все гнилые, как на подбор. Еще от недостатка воздуха подохнет кто – а нам отвечать! Скажут – специально уморили.