Иллюзия обмана

Заскорузлые ладони осторожно провели по его волосам. Император вздрогнул, почувствовав тепло, которого ему не хватало с детства.

— Встань, сынок, негоже тебе… Да и простудишься…

III

— Всё равно, нам необходимо уходить! — настаивал Император. — Не ровен час, Цервемза хватится своих. Он ведь не станет разбираться, кто их там порешил. Весь Стевос вырубит под корень. Да и до лежбиков доберётся.

— Пожалуй, ты прав… — медленно согласился Советник. — Тут одна беда… — я пока не знаю, куда идти…

— По дороге — она выведет! — азартно подмигнув, ответил Арнит. — Что ты так смотришь?

Отэп немного помедлил. Махнул рукой. Потом всё-таки буркнул:

— Похоже, ты становишься настоящим Императором!.. — и тоже подмигнул. — По дороге, так по дороге!

Они щедро расплатились с хозяйкой, пообещав непременно вернуться… И ушли. Не оборачиваясь, как навсегда уходили все её мужчины.

Прежде чем покинуть Стевос, скитальцы решили пройти по вчерашней дороге. Так же не спеша брели они по берегу, прощаясь с Еанокским морем.

Посидели на том месте, где вчера встретили тапямь. Птицы не было, но Арнит упрямо не хотел уходить, не повидавшись с ней. Наконец, она показалась вдали. Что-то в её облике насторожило друзей. Слишком уж тяжело двигались прекрасные крылья, и низок был полёт. Приземлившись, тапямь бестрепетно пошла к старым знакомцам, но шаг её был не лёгок, как у танцовщицы, а смутен, словно она была пьяна. Одно крыло она так и не опустила, как будто издали приветствовала людей, дождавшихся её возвращения. Отэп достал из сумки угощение, но тапямь проигнорировала его, еле переставляя ноги, подошла к Арниту. И рухнула без сил. Только сейчас Император заметил, что из крыла торчит обломок стрелы.

— Кто её так? — сказал он, склонившись над умирающей птицей.

— Наверное, те двое… Она полетела к ним навстречу… Думала, наверное, что такие же как мы…

— Ну, лежбиков солдаты действительно могли испугаться, а эту-то зачем? Она же совсем безобидная.

— А ты никогда не замечал, — нехорошо ухмыльнулся Отэп. — Что у наших солдат специально вырабатывают ненависть ко всему живому, красивому и непонятному? А уж дюки это, юные волшебницы или птицы — всё равно, лишь бы уничтожить…

— Помоги ей! — взмолился Арнит. — Ты же умеешь исцелять…

— Отобранного не вернуть… — бывший Командир Квадры виновато посмотрел на него. — Давненько я не говорил этих слов… — безнадёжно произнёс он после мучительной паузы. — Я умею многое, но воскрешать…

Тапямь с усилием подняла голову, печально посмотрела на Императора и, тяжко вздохнув, замерла навсегда.

— Да что же это… Вчера лежбик, сегодня — она… — Арнит говорил настолько глухо, что Отэп его едва слышал. — Надеюсь, что это последняя смерть. По крайней мере, на сегодня.

Они стали искать место для погребения. В отличие от бухты лежбиков, здесь не было песка. В конце концов, завалили птицу несколькими крупными камнями, не преминув положить с ней мстящую стрелу. Голубой огонь последнего приветствия второй раз за сутки вспыхнул над могилой и снова погас.

— Прощай, тапямь. Теперь уже до Дальнего Мира… Пусть тебе там легко летается… Слушай, она была ранена, а шла прямо ко мне… Зачем? — спросил Император.

— Кто знает… Может, предупредить хотела. Может, ещё вчера поняла, что ты будешь ждать, потому что слишком одинок… — тем же тоном ответил Советник.

— Ты тоже!

— Наверное… Но у меня так сложилось… Никто тут не виноват, — Отэп помолчал, подбирая наиболее точные слова. — Тапямь, вероятно поняла, что окружающая тебя пустота, дело лишь твоих рук. Вот и решила тебя поддержать…

Наверное, не нужно было этого говорить, потому что наступила ещё более давящая тишина, нарушаемая лишь скрипом гальки под ногами, да мягким шелестом прибоя, с каждым их шагом становившимся всё более гулким и грозным. До бухты лежбиков было рукой подать, когда Арнит порывисто бросил куртку на камень и уселся, словно у него больших дел не было, как только любоваться набегавшими барашками:

— Кажется, погода портится… — пробормотал он устало и рассеянно.

— Похоже… — мрачно откликнулся Отэп. — Но ты ведь не об этом хотел поговорить… Правда?

По наигранно-удивлённому взгляду Императора, Советник понял, что не ошибся:

— Мы здесь уже две недели… А ты каждый день утаскиваешь меня на бесконечные прогулки и болтаешь невесть о чём. Воспоминаниям предаёшься. Покаянные слёзы льёшь… И при этом никак не можешь решиться на главный разговор!

— Да кто ты, собственно, такой, чтобы сметь так разговаривать со мной?! — взорвался Арнит.

Он резко вскочил, в гневе сжимая кулаки. Его тёмные глаза зло впились в стальные глаза Отэпа. Они некоторое время стояли уставившись друг на друга. Точнее, гневный как грозовое море взгляд опального Правителя разбивался о непроницаемый как скала взгляд Солдата. Наконец, Император не выдержал и отвёл взгляд. Советник как-то странно хмыкнул и ответил: