Иллюзия правды. Почему наш мозг стремится обмануть себя и других?

В фильме эту мысль воплощает персонаж по имени Флойд «Мак» Макклюр, любитель животных, страдающий параличом нижних конечностей. Он рассказывает историю о своем колли, которого сбил Ford Model T, когда Мак был еще мальчиком и жил на ферме в Северной Дакоте. «Я держал его на руках, пока он не умер», – говорит он. Мак организовал собаке достойные похороны – на красивом участке земли с видом на озеро. Он мечтал о том, чтобы каждый любящий владелец питомца имел такую же возможность выразить свои любовь и уважение. В итоге Макклюр построил собственное кладбище для домашних животных, но лишь для того, чтобы увидеть, как его дело терпит крах перед лицом жестоких бизнес-реалий. «У нас были змеи, – вспоминает Мак. – У нас были крысы. Обезьяны. Цыплята. У нас были мыши. У нас были грызуны всех видов. И, конечно же, главными были собаки и кошки. Но на самом деле нет разницы, что это были за животные». Единственное, что имело значение, – питомцы выполнили свое предназначение «любить и быть любимыми».

Возможно, если у вас нет домашних животных, от сюжета об Андре Гонсьяре и документального фильма Эррола Морриса вы закатите глаза. Социальные психологи называют такую реакцию наивным реализмом: сталкиваясь с какой-либо историей, мы задаем себе вопросы и формируем свое отношение к ней. Мы ставим себя на место ее участников и спрашиваем, как бы поступили в такой ситуации. Затем мы наивно предполагаем, что наше представление о реальности верно и что любой, кто приходит к другим выводам, предвзят, глуп или неосведомлен. Как однажды сказал комик Джордж Карлин: «Вы когда-нибудь замечали, что любой, кто едет медленнее вас, – идиот, а любой, кто едет быстрее, – маньяк?»

В повседневной жизни наивный реализм становится могучей силой, которая побуждает нас сомневаться в действиях других людей. Благодаря ему мнения, отличные от наших, могут казаться нам нелепицей или ошибкой. Когда я впервые услышал историю Церкви Любви, мое отношение к ней было продиктовано наивным реализмом. На протяжении десятилетий Дональд Лоури, мужчина среднего возраста из штата Иллинойс, выдумывал десятки женщин и от их имени рассылал сотни любовных писем тысячам мужчин по всем Соединенным Штатам. Многие ему отвечали. Некоторые – из-за забавы. Другие – по нелепой причуде. Но для многих эта игра зашла слишком далеко: мужчины представляли, что переписываются с настоящими женщинами, и влюблялись в них. Когда органы почтовой связи в 1998 году наконец прикрыли схему, многие из получателей писем пришли в суд над Лоури, чтобы защитить его. Сквозь призму наивного реализма – когда я спрашивал себя, что бы сделал на их месте, – жертвы Церкви Любви казались нелепыми и жалкими.

Но потом мне посчастливилось познакомиться с одним из них. Его звали Джозеф Энрикес. Я наткнулся на него, когда готовил сюжет для радиопередачи This American Life[45]. (По просьбе самого Джозефа в сюжете, который в итоге вышел в эфир под названием «Девушка Джесси»[46], он фигурирует под своим средним именем – Джесси.) Уже во время первого интервью я обнаружил, что Джозеф – крайне занимательная личность. Познакомившись с ним поближе и узнав о его детстве и биографии, я испытал те же самые изменения, что и у многих людей, смотревших «Врата небес». То, что изначально выглядело нелепым, постепенно начинало казаться смелым, даже красивым. В итоге я убедился, что в его необычной истории есть нечто впечатляюще общечеловеческое. Спустя недели и месяцы после того, как этот сюжет появился в This American Life, а позже и в моем подкасте, люди со всего мира продолжали связываться со мной, чтобы сказать, как их тронула история Джозефа – и как они увидели в ней самих себя.

В следующих главах я хочу подробно рассказать вам его историю. Мне она предоставила уникальный шанс понять, как человеческий мозг, обманывающий сам себя, формирует наше влечение к осмысленности. Чтобы понять историю Джозефа – не через призму нашего собственного наивного реализма, а с его точки зрения, – мы должны рассмотреть не только то, что произошло, но и всю историю его жизни.

В документальном фильме на этом моменте экран бы потемнел. Затем, очень медленно, появилось бы изображение пыльного, продуваемого всеми ветрами города Далхарта. Словно оазис в пустыне, он лежит посреди бесплодных песчаных равнин северо-западного Техаса. Когда-то это был процветающий скотоводческий город – крупнейшее поселение Техасского выступа[47]. Его визитной карточкой являлось ранчо XIT Ranch площадью три миллиона акров[48], некогда самое большое огороженное ранчо в мире. На рубеже XX века рынок говядины обвалился и ранчо упразднили. Но Далхарт до сих пор рекламирует себя как «Дом XIT». Каждый август здесь проводится фестиваль XIT Rodeo and Reunion.