Читаем Иллюзия правды. Почему наш мозг стремится обмануть себя и других? полностью

Другое исследование привело Ксигалатаса и его коллег на остров Маврикий в Индийском океане, где они наблюдали за, возможно, самым мучительным ритуалом в мире – индуистским обрядом кавади, элементом фестиваля Тайпусам, посвященного богу Муругану. Первые десять дней участники держат пост и проводят время в молитвах. Это лишь разминка перед настоящими мытарствами. Затем они приступают к ритуальному прокалыванию кожи, иногда вонзая в свое тело сотни иголок. Некоторые насквозь прокалывают щеки толстыми металлическими стрелами. Потом верующие отправляются в изнурительное пятичасовое путешествие по раскаленному асфальту, без еды и воды. Кто-то идет босиком, другие надевают обувь, утыканную гвоздями. В течение всего этого времени каждый тащит на спине своего рода переносной декоративный алтарь, который называется кавади (в буквальном переводе «ноша») – в честь него ритуал и получил название. Самые рьяные верующие тащат за собой целую повозку, которая крепится к их телам крюками.

После того как одна из процессий добралась до места назначения – храма Муругана, исследователи пообщались с некоторыми из участников. Сначала ученые попросили их описать уровень боли и мучений, после чего заплатили каждому по двести рупий – несколько долларов. Перед уходом участники проходили сквозь палатку, где могли анонимно пожертвовать часть своего заработка на нужды храма Муругана. Те, кому было больнее, жертвовали больше. С чисто рациональной точки зрения в этом нет смысла. Но с психологической – ритуалы ведут к «просоциальному»[93], щедрому поведению. Экстремальные ритуалы очень эффективны в создании и укреплении связей между людьми и в принуждении отдельных людей ставить потребности других выше собственных желаний. В случае с кавади участники, на чью долю выпали самые большие страдания, чувствовали самую крепкую связь со своим сообществом.

Как биологический вид, люди не самые сильные и быстрые. У нас нет острых когтей или зубов. Наши мышцы ничтожны. Но у нас есть мы. За тысячи лет эволюции древние люди усвоили этот урок. Вот почему мозг, сам себя вводящий в заблуждение, призывает нас объединяться, сражаться и защищать друг друга. Он постоянно отвергает логику самосохранения, потому что в нашем эволюционном прошлом стоять воедино с племенем значило увеличить вероятность выживания наших генов. Миллионы людей, многие из которых ничего не знают друг о друге, посредством «бессмысленных» ритуалов могут слиться в единый устрашающий суперорганизм. Те же психологические силы лежат сегодня в основе наций, объединяя нас в американцев, китайцев или южноафриканцев.

Глава 9. Ради этого стоит умереть

Я сожалею лишь о том, что у меня есть всего одна жизнь, чтобы отдать ее за мою страну.

Приписывается Натану Хейлу[94]

Каждый час каждого дня часовой у Могилы неизвестного солдата на Арлингтонском национальном кладбище совершает изящный ритуал, известный как «проход по ковру». Солдат, «страж мемориала», делает 21 шаг к передней части гробницы, потом на 21 секунду поворачивается на восток и еще на 21 секунду – на север. Затем возвращается на 21 шаг назад, к стартовой позиции, и все начинается заново. Число 21 символизирует одну из высших почестей, которых может удостоиться американский военный, – оружейный салют в 21 залп. Ковер в названии тоже появился неслучайно: им прикрыли неровности в бетоне, образовавшиеся из-за того, что ритуал непрерывно повторяют с 1937 года.

Могила неизвестного солдата расположена на живописной холмистой стороне кладбища и окружена деревьями. Согласно замыслу создателей, взгляд наблюдателя сразу устремляется над рекой Потомак в самое сердце города Вашингтона, столицы страны. Но сам по себе памятник – саркофаг высотой в 11 футов[95] – прост и непритязателен. Даже надпись, выгравированная на его лицевой стороне, скромна и лишена прикрас: «Здесь во славе покоится американский солдат, чье имя неведомо никому, кроме Бога». Эти сдержанные слова не сочетаются с тем фактом, что Могила неизвестного солдата, пожалуй, – самый священный символ в самом священном уголке всех Соединенных Штатов Америки.

Около трех миллионов человек ежегодно посещают Арлингтонское национальное кладбище, и почти все они останавливаются у Могилы. Многие присаживаются на ступеньках соседнего Мемориального амфитеатра Арлингтона и погружаются в безмолвные грезы, которые вполне можно назвать религиозными. На стенах амфитеатра можно увидеть латинскую фразу римского поэта Горация: «Dulce et decorum est pro patria mori» – «Сладка и прекрасна за родину смерть».


Перейти на страницу:

Похожие книги

Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке
Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке

Книга А. Н. Медушевского – первое системное осмысление коммунистического эксперимента в России с позиций его конституционно-правовых оснований – их возникновения в ходе революции 1917 г. и роспуска Учредительного собрания, стадий развития и упадка с крушением СССР. В центре внимания – логика советской политической системы – взаимосвязь ее правовых оснований, политических институтов, террора, форм массовой мобилизации. Опираясь на архивы всех советских конституционных комиссий, программные документы и анализ идеологических дискуссий, автор раскрывает природу номинального конституционализма, институциональные основы однопартийного режима, механизмы господства и принятия решений советской элитой. Автору удается радикально переосмыслить образ революции к ее столетнему юбилею, раскрыть преемственность российской политической системы дореволюционного, советского и постсоветского периодов и реконструировать эволюцию легитимирующей формулы власти.

Андрей Николаевич Медушевский

Обществознание, социология
Управление мировоззрением. Подлинные и мнимые ценности русского народа
Управление мировоззрением. Подлинные и мнимые ценности русского народа

В своей новой книге автор, последовательно анализируя идеологию либерализма, приходит к выводу, что любые попытки построения в России современного, благополучного, процветающего общества на основе неолиберальных ценностей заведомо обречены на провал. Только категорический отказ от чуждой идеологии и возврат к основополагающим традиционным ценностям помогут русским людям вновь обрести потерянную ими в конце XX века веру в себя и выйти победителями из затянувшегося социально-экономического, идеологического, но, прежде всего, духовного кризиса.Книга предназначена для тех, кто не равнодушен к судьбе своего народа, кто хочет больше узнать об истории своего отечества и глубже понять те процессы, которые происходят в стране сегодня.

Виктор Белов

Обществознание, социология
История британской социальной антропологии
История британской социальной антропологии

В книге подвергнуты анализу теоретические истоки, формирование организационных оснований и развитие различных методологических направлений британской социальной антропологии, научной дисциплины, оказавшей значительное влияние на развитие мирового социально-гуманитарного познания. В ней прослеживаются мировоззренческие течения европейской интеллектуальной культуры XVIII – первой половины XIX в. (идеи М. Ж. Кондорсе, Ш.-Л. Монтескье, А. Фергюсона, О. Конта, Г. Спенсера и др.), ставшие предпосылкой новой науки. Исследуется научная деятельность основоположников британской социальной антропологии, стоящих на позиции эволюционизма, – Э. Б. Тайлора, У. Робертсона Смита, Г. Мейна, Дж. Дж. Фрэзера; диффузионизма – У. Риверса, Г. Элиота Смита, У. Перри; структурно-функционального подхода – Б. К. Малиновского, А. Р. Рэдклифф-Брауна, а также ученых, определивших теоретический облик британской социальной антропологии во второй половине XX в. – Э. Эванс-Причарда, Р. Ферса, М. Фортеса, М. Глакмена, Э. Лича, В. Тэрнера, М. Дуглас и др.Книга предназначена для преподавателей и студентов – этнологов, социологов, историков, культурологов, философов и др., а также для всех, кто интересуется развитием теоретической мысли в области познания общества, культуры и человека.

Алексей Алексеевич Никишенков

Обществознание, социология