Иллюзия прогресса: опыт историософии

Имеющийся опыт не даёт особых оснований предполагать, что человечество встанет на этот путь. Увы, актуальным на все времена остается мудрое высказывание Канта о том, что «из столь кривой тесины, как та, из которой сделан человек, нельзя сделать ничего прямого». «Нельзя, – говорил мыслитель, – отделаться от некоторого неудовольствия, когда видишь их [людей] образ действий на великой мировой арене. Тогда находишь, что при всей мнимой мудрости, кое-где обнаруживающейся в частностях, в конечном счёте всё в целом соткано из глупости, ребяческого тщеславия, а нередко и из ребяческой злобы и страсти к разрушению. И в конце концов не знаешь, какое себе составить понятие о нашем роде, столь убеждённом в своих преимуществах»[125]. Для людей всегда – и наше время, конечно, не исключение – были характерны такие черты, как инертность, косность, нежелание воспринимать новое, леность ума и сердца[126]. Стоит согласиться с И. Г. Яковенко: «В подавляющем большинстве ситуаций окружающие нас люди мыслят иррационально, живут во власти мифов и предубеждений, отдаются непостижимым аффектам и рационально необъяснимым желаниям»[127].

Неудивительно, что люди в целом эгоистичны: в природе законы нравственности не действуют. Для обеспечения своих потребностей – по сути дела безграничных, как у старухи из «Сказки о рыбаке и рыбке», – человек, как правило, стремится превратить любого другого человека в средство, в орудие такого обеспечения. (Это относится как к межгрупповым, так и к межличностным отношениям. Принципиальной разницы между ними нет, поскольку они обусловлены в итоге одними и теми же хорошо известными страстями и интересами). Природное начало в человеке требует признания субъектом лишь его самого (своей общности); все прочие люди (чужие общности) – объекты. Объектами же управляют с помощью прямого и косвенного (манипуляцией сознанием) насилия[128].

Нехватка доброй воли и желания пользоваться собственным разумом на фоне живучести и могущества зла особенно поразительна потому, что вот уже много столетий человеку известны нравственные учения и этические нормы мировых религий и философской мудрости. На необходимость нравственного перерождения человечества для его выживания указывали самые выдающиеся умы. Уже в наше время многажды звучали – как со стороны отдельных учёных, мыслителей и общественных деятелей, так и со стороны многочисленных организаций и групп экспертов – предупреждения об опасности нынешнего положения дел и неутешительные прогнозы. Однако, ни этические нормы религий, ни философское знание человека о себе самом, ни предупреждения о катастрофических сценариях будущего к началу III тысячелетия так и не стали «руководством к жизни». Как и говорил евангелист, свет «был в мире», «и мир не познал его» (Иоанн 1. 11).

* * *

Идея парадоксальной прерывистости (дискретности) истории более всего заставляет усомниться во мнении о предопределённости всеохватывающего прогресса, а также ещё раз задуматься о проблеме «конца истории».

В самом деле, вполне возможно представить себе такое движение человеческого сообщества во времени, которое характеризуется постоянным чередованием моментов истории и выпадений из неё, повторением преступлений, заблуждений и ошибок, возвращением к непрожитому, непреодолённому, пребыванием в состоянии не-бытия. Такое движение, как представляется, снимает антиномию «линейное – циклическое».

Конечно, ему может придти и конец – если, как говорилось уже, случится какая-либо природная или рукотворная катастрофа. Экологический коллапс, всеобщая ядерная война или в целом неразумность человека, короче, его псевдосознание вполне могут, как уже говорилось, привести к разрушению цивилизации и появлению нового варварства или даже к гибели человеческого рода[129].

Тем не менее, зная границы своего разума и не позволяя себе судить о немыслимом, мы уверенно можем говорить лишь о неопределённости этого пути (а теоретически даже его принципиальной незавершаемости – «плохой бесконечности», о которой писал Бердяев). Сами концепции «развития», т. е. «разворачивания» жизненного пути человечества, а также «конца истории» – подразумевают вероятностность. Поэтому искать ответы там, где их не может быть, значит отдаваться предположениям, которые легко могут оказаться фантастическими. О подобной ситуации Кант – в передаче Карамзина – высказывался так: «Одна фантазия может носиться во тьме сей и творить несобытное».

То, что сообщество людей способно к восходящему движению – пусть однобокому и обратимому, оспорить трудно. Но и создание гуманистической социальности так же представляет собой только вероятность. Вспомним метафору Франка: тьма не рассеивается, но и свет не исчезает.

Часть III

Тринитарное христианство

Христианство – сразу и проще всего на свете, и сложнее всего на свете.

С. Аверинцев