Иллюзия реальности (СИ)

Взгляд его задержался на луке со стрелами, которые Алексей Сковородников взял в последний момент перед тем, как уйти.

— А это что за странный инструмент?

Алексей Сковородников показал, описал принцип действия. Голова Амада была наклонена. Что за эмоции отражались на его лице, не было видно. Но когда абориген задрожал всем телом, Алексей прекратил разъяснения.

— Что с тобой? Тебе опять плохо?

— Нет-нет, добрый… — Амад проглотил слово то ли «господин», то ли какое-то совсем непонятное — со мной все хорошо. Я здоров… почти. Ты долго просил Создателя дать тебе такое чудесное орудие?

— Не понял. Зачем просить? Просто взял, и сделал. У нас, в Магоре, каждый мальчик может смастерить себе лук. В горах просто невозможно охотиться без лука. А хорошие стрелы получаются, если им приделать железный наконечник и оперение сзади.

— Каждый?.. Какая благословенная страна! Какие праведные люди у вас живут! Но почему жители других деревень не знают о любви Создателя к вам? Нам, например, ничего не известно о луке. В Магоре еще есть чудесные предметы?

— Кое-что есть. Но мне некогда сейчас разговаривать. Давай, обсудим все, когда я вернусь, — сказал Алексей Сковородников, решительно направляясь к лесу. То ли спешил, то ли убегал, боясь в очередной раз попасть впросак.

Возвращался он с гордо поднятой головой, но донельзя уставшим, часов через шесть. Или семь — за делами трудно было следить за временем.

Он сделал лодку. Вырезал из цельного ствола дерева. С килем. С уключинами для весел. С двумя сиденьями. А сколько сил потратил, чтобы придать ей вид давно сделанного и нещадно эксплуатируемого изделия — лучше и не вспоминать. Резать дерево было легко. Трудно было избавляться от отходов производства. Растаскивать их было и тяжело, и несподручно.

Весла тоже выточил. И длинный шест на всякий случай.

Успешной оказалась у него только вторая попытка. Вначале он по неосторожности проделал в днище будущего судна дыру и не смог придумать, как надежно заткнуть ее.

На обратном пути он подстрелил зайца. Много их попадалось по дороге, и раз на десятый его стрела попала в цель. Зверушка казалась сильно раненой, но погоняться за ней, тем не менее, пришлось изрядно. Добил ее ударом ножа по голове.

На ту минуту пришелся сеанс связи с «Элеонорой». В ответ на его сообщение о намерении незамедлительно освежевать добычу, чтобы Амад не видел его неумелость и достоинства ножа, Лида в который раз за последние сутки ахнула: а как это сделать? Никто ж не знает, не умеет… может, оставить заячью тушку там, где она лежит? Вдруг у зайца какая-нибудь заразная болезнь? Он же дикий, ветеринары его ни разу не осматривали. А болезни, оказывается, есть очень страшные. Пусть Амад попостится. Ничего, мол, страшного.

Элементарные вещи — развести костер, нагреть воды, вырезать лодку — представлялись Лиде Гиреевой, как, впрочем, и всем другим астронавтам, невероятно сложными. Советы от них Алексей Сковородников получал бестолковые. У него уже был готов горячий напиток для Амада, когда Лида начала диктовать ему подробную, выверенную научным сообществом «Элеоноры» инструкцию, как нагревать воду. Не сразу в конструкторском отделе нашелся паренек, чьи предложения пошли на пользу при вытачивании лодки. Всем миром решали, как разнести обрубленные ветви деревьев, чем их прикрыть, как старить борта лодки, но так и не пришли к единому мнению. Пришлось самому соображать.

Прогресс, конечно, избавляет человека от многих бытовых проблем. После воскрешения ему пришлось привыкать к тому, что входя в помещение, не нужно включать свет, открывать и закрывать за собой двери — все делалось автоматикой. Что не нужно запоминать, как связаться с тем или иным человеком — компьютер сам находил требуемого абонента. Что пропала нужда уборки помещений, что… В общем, жизнь изменилась коренным образом. Негативные последствия этих изменений — человек стал менее приспособленным к пребыванию вне сферы цивилизации. Вероятно, его кандидатура на засылку в Консерву и впрямь была наилучшей. Хотя, кто знает… его Амад почти раскусил. Другого, возможно, не смог бы: не за что было бы зацепить.

Освежевал убитого зайца, вспомнив армейский опыт. Нанизал добычу на длинную, очищенную от коры палку, как на вертел. Заодно вырезал рогульки, чтоб подвесить над углями. Лук сломал и забросил в кусты — по его прогнозам, далее не понадобится в кого-либо стрелять. Да и стрелы пришли в негодность.

К месту, где оставил Амада, вышел сам. Лида Гиреева, ужасаясь от одной только мысли о передвижении по дикому лесу, предлагала отстрелить в его сторону рой мисентов, чтоб он смог сориентироваться. К счастью, по данному поводу прибегать к помощи техники не пришлось.

Костер он увидел издалека. Амад ничком лежал рядом, раскинув руки и ноги. Но испугаться за него Алексей Сковородников не успел — при его подходе абориген поднялся. Признаков, что его беспокоят раны, не виделось.

— Слава Создателю! — воскликнул Амад. — Ты пришел! Я по душевной слабости стал полагать, что ты встал на Путь без меня.

— Долго искал лодку. С трудом нашел. Завтра поутру отплываем.