#Иллюзия счастья и любви

– Я знаю, он вас любит и всегда любил. Но вы должны понимать, что рано или поздно это закончится… Вы не живёте сами и не даёте жить нам… Он никогда не уйдёт первый… Вы должны на что-то решиться.

Татьяна говорила и говорила. Она не просила Крошечку, она пыталась её убедить, достучаться до её разума. Крошечка молча слушала. Она с трудом понимала, что Татьяна хочет от неё. Она думала. Он скрыл от неё. Не сказал, что у него растёт дочь. Глупый… Зачем?… Она почувствовала себя совершенно разбитой.

– Извините, мне надо уходить. Прощайте, – Крошечка встала из-за стола, нашла в себе силы улыбнуться и пошла к выходу.

Татьяна так и осталась сидеть с чашкой остывшего кофе.

– Какая странная женщина, не сказала ни да, ни нет. Просто встала и ушла…

Татьяна поняла, что разговаривает сама с собой.

Он не мог дозвониться до Крошечки. Где её носит? Почему не подходит к телефону? Позвонил на ресепшн. Ему сказали, что она недавно освободила номер. Он ничего не понимал, метался по квартире.

Татьяна подошла к нему совсем близко.

– Я с ней встречалась.

Он сразу всё понял.

– Прости, наверное, это была плохая затея… Она просто встала и ушла, не сказав ни слова, – Татьяна с трудом подбирала слова. – Я устала. Я устала вечно бороться за тебя…Что со мной не так?! Что я делаю не так?!

Татьяна впервые кричала на него.

Он собирал вещи. Она ходила следом.

Выскочил из дома. Уже на улице вызвал такси, на машине ехать не мог. Сразу вылететь в Милан не получилось, не успел ни на один рейс, хотя готов был лететь через три страны.

Рано утром он сидел в самолете.

У него было три часа, чтобы во всём разобраться. У него было столько времени! А решать надо за какие-то три часа полёта!..

– Это я! Я один во всём виноват, – винил он себя. – Это я не дал ей ни одного шанса! Я трусливо бежал, предавая её… Она никогда не была уверена во мне. Я должен был взять её за руки и сказать: ничего не бойся, Крошечка, пошли со мной, я не дам тебя в обиду… Это я трус и мерзавец… Я хотел жить как все… Я и стал как все.

Дома её не было. Он звонил и звонил, но она не брала трубку. Он оставил сто голосовых сообщений… Идти к ней на работу? Он не хотел. Это бы странно выглядело… «Почему!? Ведь я люблю её!.. Я приехал за ней, что в этом странного!?»

В офисе были удивлены. Конечно, они помнили интересного русского. Это был их первый крупный заказ в России. Он спросил, где можно найти Крошечку. Она с Лукой в переговорной.

Он знал Луку и знал, что это его компания. Лука был потомственным архитектором и ещё с юности хотел открыть свою фирму, чтобы работать только на себя. Потом жизнь закрутилась, помимо архитектуры появились крупные дела. Лука стал заметной фигурой в миланском обществе. Он запомнил его и на подписании контракта, и позже в ресторане. Лука произвёл на него впечатление.

Переговорная была на втором этаже. Он поднялся и почему-то не стал стучаться. Дверь была приоткрыта. Он увидел Крошечку. Она стояла у раскрытого окна и курила. Лука нежно обнимал её за плечи и что-то тихо говорил ей. Он замер, не в силах сделать последнего решительного шага. Его сердце остановилось, и он почувствовал, что сейчас перестанет дышать. Они не видели и не чувствовали его невольного присутствия.

Он так ни на что и не решился.

Он бы заплакал, как мальчишка, но вокруг были люди.

Он считал, что Крошечка всегда будет в его жизни, и он не мог даже представить, что теряет её, теряет реально.

Перед глазами – Крошечка и Лука, стояли у окна, он никак не мог стереть это из памяти.

Он встретил Крошечку только однажды. Как-то всей семьёй они отдыхали в Санкт-Морице, снимали шале, в отеле жить стало неудобно – дети, няньки…Сыну едва исполнился год, Татьяна не могла оставить его ни на секунду и вечно тащила с собой полдома.

Он вышел пройтись. Медленно падал снег. Он узнал её сразу. Она была с Лукой и двумя мальчишками. Им было года по три, и они были как две капли похожи друг на друга.

Он невольно улыбнулся. Что-то в ней изменилось, она была другая, но такая же необыкновенная. Он даже слышал её смех. Стоял и смотрел на неё… Они медленно шли вперёд, а он так и стоял, не в силах двинуться, провожая их взглядом.

Крошечка обернулась.

Вдалеке стоял мужчина, и ей показалось, что это он. Ей вдруг стало страшно. Страшно за себя, за детей, за Луку… Она обернулась ещё раз – мужчина махнул ей рукой и исчез за поворотом. Нет, это не он, ей показалось…

– Что с тобой, дорогая?! На тебе нет лица… Это от высокогорья… Не волнуйся. Давай нарушим твою чёртову диету и слопаем по малиновому пирогу, а хочешь, и по вишнёвому тоже, – Лука бережно притянул её к себе. – Почему я всё время боюсь за тебя?! Я знаю почему… Я очень люблю тебя, ты необходима мне, милая. Я с тобой по-настоящему счастлив… Ни о чём не думай… Я буду думать за тебя…

Он быстро шёл, ему захотелось бежать и бежать до изнеможения. Он хотел преодолеть это нестерпимое желание дотронуться до неё. Он знал, она всегда будет в его жизни и был уверен, что нет конца у этой любви, как нет и «иллюзии счастья». Счастье есть или его нет вовсе!