Иллюзия свободы

Произнесённые слова кажутся ему чушью, Кайл чувствует, что почему-то робеет перед ней. Словно ему пятнадцать, словно не он в дурной юности держал за горло район, словно не он тёртый легавый, повидавший такого, что порой снится по ночам в кошмарах. Он замкнулся на собственном отражении в зеркале по утрам и теряет навыки общения с женщинами, даже если они не представляют для него сексуального интереса, а если представляют, тогда вообще держись. Кайл готов бить себя по лицу, потому что Коул прав, пора вылезать из собственной скорлупы, иначе так одуреть можно от одиночества. Он не понимает, почему эти дурацкие выводы настигли его в присутствии Кали. Может, потому что она просто красивая.

— Странно, у вас ни значка, ни формы, — она скользит по нему внимательным взглядом, предполагая, что визит его носит не совсем формальный характер.

На нём простые чёрные джинсы и футболка, точки вечерней щетины на лице, сурово сведенные брови и хмурый, цепкий взгляд с искрой интереса. Кали не чувствует себя хозяйкой заведения, ей в его присутствии некомфортно, ей хочется сделать шаг назад. Зато она отчётливо ощущает, что он здесь лишний, что она спотыкается о него, что весь он — чистый концентрат всего самого ей сейчас ненужного, всех её проблем, прошлых и будущих, и от этого ярость внутри бурлит и наслаивается порциями кипящей лавы, толчками изрыгающейся из жерла вулкана.

— У меня выходной, — отвечает Кайл, по-дурацки потупив взгляд. Выглядит так, будто он свою компанию предлагает, а она ни в какую. И вообще, всё как-то двусмысленно, или он сам себе всё придумал, а в целом — хуже некуда всё.

— Ну, так отдыхайте. Только не здесь. Здесь копов не любят. И у меня всё в порядке.

Девчонка лжёт, потому что у неё нет причин доверять ему. Кайл понимает это, и это чертовски всё усложняет. Она пытается свернуть разговор и уйти, и Хантер невероятным усилием воли всё-таки выпинывает себя из состояния амёбы.

— Я в курсе, что произошло здесь. И знаю, что это отчасти моя вина.

Парни Коула сработали быстро. Он знает теперь о том, кто она, как здесь оказалась и даже что произошло сегодня в её баре, после чего и он, и Коул долго молчали, думая об одном и том же — о матери. Гейл осталась жива, ей повезло чуть больше.

Они думали о том, что сейчас с этим подонком безголовая Рита, думали о том, что её мать сойдёт с ума, если с Ритой сделают подобное. Коул думал о том, что когда займёт территорию «Лас Кобрас» — а он в этом не сомневался — такого никогда не повторится, а Кайл думал о мексиканке, нахлебавшейся этого говна до тошноты. У него инстинкт выживания в крови, а у неё…. Её защищать надо, для этого он, чёрт возьми, и надевает форму каждый день.

— Отчасти?! — она вскидывает брови, распахивает в злом изумлении глаза.

Да, она, чёрт возьми, винит его в том, что он влез со своим правосудием к ней в бар, винит в том, что его справедливость однобока, потому что от неё всегда страдает кто-то другой. Кали варится во всём этом недавно, но то, что копы — компания плохая, даже порой хуже, чем банды, потому что у них развязаны руки, усвоила для себя чётко.

— Целиком и полностью, — виновато опускает голову, плечи сутулит будто становится ниже, хотя Кали все равно до него тянуться и тянуться — мексиканцы редко выходят ростом. Кали его извинений не принимает, ей просто становится интересно, какого хрена он всё ещё трётся возле неё.

— Я не понимаю, чего вы хотите. Вы работаете на улицах, вы знаете, как здесь всё устроено…

— Я вырос на этих улицах, — он перебивает её, и на какой-то момент они замолкают оба, и словно расстояние между ними резко сокращается. Кали понимает, что он один из тех, кому ничего не надо объяснять, он знает наперёд каждое её слово, потому что сколько ему? Двадцать пять? Двадцать шесть? Её десять месяцев в этом аду не идут ни в какое сравнение. Она родилась с серебряной ложкой во рту и умудрилась выжить здесь, наверное, с божьей помощью, как сказал бы дед. Но дело в том, что Кали в высший промысел больше не верит, а верит в инстинкт выживания, а коп напротив этот инстинкт ярко олицетворяет. Кали на уровне подсознания «включается», потому что то, что он скажет, может стать действительно важным. — Послушайте, скоро здесь всё изменится. Вам нужна будет помощь.

Война уже началась, скоро с грохотом выстрелов местные будут встречать рассветы и закаты, пока «Кобрас» не ослабеет настолько, что не сможет сопротивляться — Кайл брата знает, он будет переть, как бык, до последнего — и Кали останется на передовой совершенно одна, не зная, куда приткнуться.

— Защиту предлагаете?