Иллюзия защиты

Чтобы жеребенок приложился к вымени, приходилось поднимать его на руках и держать все время, тоненькие ножки совсем не держали его. А через три дня Магда пала от родильной горячки. Осиротел мой маленький Султанчик. Другие кобылы не подпускали его к себе, мои родители тоже отказались выхаживать, только я не бросала. День ото дня жеребенок слабел, даже почти не поднимал голову. Я постоянно молила Бога, чтобы он помог выжить ему.

- Боженька, миленький, помоги! Я буду очень хорошей девочкой, буду хорошо учиться и помогать маме по хозяйству… и врать не буду никогда! Только помоги, умоляю тебя, спаси моего Султанчика! – причитала я, пытаясь напоить жеребчика из соски.

Не слишком хорошо получалось, Султан будто не хотел жить, даже не пытался сосать молоко. Тогда я стала поить его с ложечки. Половина проливалась мимо, но что-то попадало и в горло. На третий день малыш стал глотать молоко, моей радости не было предела. Мне нужно было ходить в школу, пока меня не было, мама решила помочь мне, поила жеребенка.

Вскоре он уже с удовольствием прикладывался к бутылочке с соской, но все еще был слаб, не мог подниматься на ножки. Приходил ветврач, показывал, как нужно массировать жеребенку ноги, чтобы не атрофировались мышцы, какие делать упражнения, колол витамины.

Через две недели Султан впервые сам встал. Я пришла из школы, и, как всегда, бросив портфель, понеслась в конюшню. Увидев меня, жеребенок стал подниматься, его мотало из стороны в сторону, но он упорно продолжал свое занятие, будто хотел доказать, что я не зря старалась выходить его. Я подбежала к Султану, обняла его, и мы так стояли несколько минут, у обоих дрожали ноги - у меня от радости, у жеребенка от слабости. Это был один из счастливейших дней в моем детстве!

Прошло пять лет, жеребчик вырос на удивление здоровым и сильным. В его облике хорошо была видна порода. Вернее две, доставшиеся ему от родителей. Его мать была орловской породы, белоснежная красавица, высокая, грациозная, с роскошной гривой и не менее роскошным хвостом.

Отец – арабский скакун, чисто черный, с тонкими ногами, легкий, как ветер. Султан был высок, как мать, с лебединым изгибом шеи, но вороной масти. Только белая звезда на лбу и белые носки на всех четырех ногах напоминали о ней. Роскошный жеребец! Даже мой отец признал Султана гордостью нашего конного завода.

Пришло время обучать коня, ходить под седлом и в упряжке. Это очень сложное и опасное дело, мне запретили даже близко подходить к коню. Его приучали к седлу, оставляя заседланным на целый день, конюхи периодически садились на него, жеребец сразу начинал вставать на дыбы и прыгать, пытаясь скинуть наездника. Но через неделю уже спокойно относился и к седлу, и к наездникам.

4.

У меня терпение было на исходе, так хотелось проехаться на своем любимчике. Подростковый авантюризм подталкивал меня к необдуманным поступкам, в пятнадцать лет думаешь, что ты всегда поступаешь правильно. Я со страхом подошла к коню, оглянулась. Вокруг никого, забралась в седло, сердечко едва не выскочило из груди.

Султан будто понимал, что я боюсь немного, стоял тихонько. Я тронула ногами его бока, конь пошел вперед, не торопясь. Гордость переполняла меня – это мой конь, я вынянчила его, такой красавец вырос, и я первый раз катаюсь на нем!

Без приключений доехала до лесной развилки. Мне хотелось скакать во весь опор, но умное животное не спешило разгоняться, только фыркал от негодования. Морозный воздух холодил мои щеки, мартовский снег, сверкая бриллиантами, слепил глаза.

Внезапно слева вспорхнула большая птица, Султан от испуга вздыбился, я не удержалась в седле, полетела на землю. Я не успела вынуть левую ногу из стремени, послышался жуткий хруст в ноге, и я от боли потеряла сознание. Когда пришла в себя, рядом никого, Султан убежал куда-то.

Я лежала на снегу не в силах даже пошевелиться, не веря, что осталась жива. Конь мог затоптать меня насмерть, или протащить висящей на стремени, я чудом освободила ногу, даже не помню как. А еще переживала за коня, он был совсем не виноват, а теперь из-за меня отец его накажет… или вообще продаст.

Слезы навернулись мне на глаза, стало страшно. Попыталась приподняться, но в левой ноге полыхнуло болью, и я снова потеряла сознание. Когда в следующий раз открыла глаза, вокруг меня собралась куча народу. Мама плакала, глядя на меня, отец гладил по волосам, приговаривая:

- Доченька, потерпи… скоро приедут врачи. Все будет хорошо…

- Папа, папочка, только не наказывай Султана! Это я виновата, я не послушала тебя! – рыдала я в три ручья, переживая за судьбу друга, которого так подвела.

В больнице мне сделали операцию на ноге, потом еще полтора года я проходила лечение. Сложный перелом плохо срастался, а коленный сустав был так вывернут, что врачи не смогли нормально вправить его. В итоге я стала инвалидом.